Читать онлайн Галина Жадан - Семь рыбок золотых и одна черная

Часть I

Анечка.

Сентябрь был сухим и теплым. Осень подходила незаметно, стыдливо, как девица, которая только что поняла, что она красива и на нее все смотрят, но не привыкла к этому. То тут, то там на деревьях проглядывали цветными вкраплениями желтые, красные, коричневые листья, как будто осень разбрасывала бусы-самоцветы. И люди, спеша на работу или домой, обычно  не замечая городскую природу, в последние дни заглядывались на неё, улыбались, всматривались в деревья, и даже в отдельные листочки – так они были красивы.

Обычный рабочий день начинался легко и красиво. Утренняя прохлада свежим ветром овевала лицо, принося свежие мечты и желания. Анечка Веритина шла на первую в своей жизни работу. Она окончила институт, получила профессию переводчика, и вот теперь, окрыленная надеждами на успешную карьеру и радужное будущее, летела на крыльях счастья от предвкушения устроенности своей прекрасной жизни. На девушке была ослепительно белая блузка и черная узкая юбка, что делало её похожей на школьницу, если бы не туфли на высоком каблуке, нет, на очень высоком каблуке, и стильная маленькая сумочка. Длинные волосы были распущены – она привыкла так ходить, но в сумочке лежала заколка, которой она собиралась заколоть волосы по приходу на службу. Выглядела она очень юной, лет на семнадцать, и этому способствовало детское выражение лица и широко распахнутые, с детским удивлением и восторгом, глаза.

 От метро до фирмы, которую Анечка называла теперь «моя фирма», путь пролегал через сквер. Деревья небольшого городского оазиса представились ей волшебным лесом. Вот уже с дубов падают желуди, желтые и еще не созревшие зеленые, пока их немного, но скоро будет тьма. Она вспомнила, как в детстве собирала желуди, а потом вместе с родителями в зоопарке кормила ими диких свиней – бородавочников, для них это было большое лакомство. Теплое осеннее утро так заворожило девушку, что она решила пойти медленно и насладиться последними минутами покоя перед бурной трудовой деятельностью, как она сама себе говорила, и впитать зеленый цвет листвы, который, она знала, успокаивает, и который скоро исчезнет до весны. А спокойствия ей просто не хватало – буквально всё волновало её сегодня: и новая работа, как там её встретят, и это необычное утро, которое предвещало то ли радость, то ли страх. Почему предвещало, она сама точно не знала, но уверила себя, что сегодня решится в её жизни что-то главное. Перед ней предстанет красавец, рыцарь на белом коне, который посадит её рядом с собой и они будут вот так ехать и ехать по сказочному лесу. Она оглянулась. Прохожих было немного, очень редко можно было увидеть сидящих на скамейках. Девушка ухмыльнулась: всадника точно не было.

– И это в то время, когда космические корабли бороздят просторы вселенной… Действительно, глупые видения, – шепотом укорила она себя.

А который час? Анечка вздрогнула.

– Если я не потороплюсь, я опоздаю в первый день на мою первую работу.

Идти в туфлях на таких каблуках было довольно сложно, ещё и  узкая юбка не давала сделать широкий шаг, но Анечка перешла на что-то подобное спортивной ходьбе – не опоздать бы.

Ускоряя шаг и оглядываясь по сторонам, Анечка все-таки споткнулась и с размаху спикировала лицом в асфальт. Шедший за ней мужчина подбежал к ней, помог встать и усадил на скамейку. Подошла молодая женщина, сидевшая на скамейке с малышом с другой стороны аллеи.

– Вы разбили лицо и очки, – покачал головой молодой человек.

Аня только что не всхлипывала, осматривая разбитые коленки.

– У меня есть аптечка, я сейчас принесу, – засуетилась молодая мама, – я всегда беру её с собой, мой малыш частенько падает.

Она вернулась с пакетом, из которого стала доставать бутылочки, ватные тампоны, пластырь.

– Вот и скорая помощь. Ну, я вижу вы в надежных руках сестры милосердия. А я спешу, простите.

Молодой человек ушел, а женщина, смочив тампон, поднесла руку к щеке пострадавшей.

– Что это? – Отпрянула Анечка.

– Ничего страшного, это перекись водорода, – успокоила ее женщина.

– Только не зеленкой! И коленки еще, – дрожащим голосом проговорила Анна, приподнимая подол юбки.

– Зеленку оставлю сыну, – улыбаясь, ответила мама, взглянув на малыша.

И пока она, оставив ребенка, мазала ей коленки, малыш внимательно смотрел на процедуру, открыв рот.

Анна улыбнулась.

– Вот видишь, как падать! Держись крепко на ногах. А то мама будет и тебя вот также мазать зеленкой.

– Это ему знакомо, – засмеялась мать.

– Сколько ему?

– Три.

– Привет, малыш! О, я, кажется, опаздываю. Большое спасибо.

Анна встала, одернула юбку. Хорошо, что при приеме на работу, её предупредили о корпоративном дресс-коде: юбка должна закрывать колени. Тогда она возмутилась «старушечьей длиной», а сейчас ей это пригодилось, она была рада, что юбка закрыла ссадины, залепленные пластырем. Потом протерла стекла очков, одно треснуло прямо на середине. Встряхнула волосы, которые спускались до пояса, и гордой походкой пошла к своей цели.

Она опоздала на целую минуту, но, к счастью, всё обошлось. Встретили её там хорошо, сотрудники ей понравились. Место ей выделили в небольшом кабинете окнами во двор. Это была теневая сторона здания, но два окна, светлая мебель: три огромных компьютерных стола, шкаф купе с зеркальной панелью – компенсировали недостаток солнца. За двумя столами уже работали двое сотрудников: Татьяна и Виктор. Татьяне на вид было лет тридцать, серьезная до мозга костей, как определила Анечка. А Виктор был высокий нескладный паренек с задумчивым выражением лица, худой, в очках, как и она сама, и с раскатистой буквой «р» в разговоре.

«Просто Дон Кихот  какой-то», – подумала почему-то Анечка.

В кабинете было много цветов – детище Татьяны. «Если женщина разводит цветы, значит, она должна быть доброй и милой», – подумала Анечка. В коридоре, рядом с дверью, стоял кулер с горячей и холодной водой, так что проблем с чашечкой кофе у неё не возникало. Работы в первый день было немного, видимо, сказалась доброта Татьяны, но зато часто заходили сотрудники из других отделов. Кто-то просто рассматривал ее, кто-то церемонно знакомился с новой переводчицей. Ей было неловко за ссадину на щеке, она старалась повернуться другой половиной лица, но это было ужасно неудобно: тогда получалось, что она смотрит в стену. Она представила свой профиль как барельеф на стене и улыбнулась.

«Интеллигентные люди – совершенно не замечают мою разодранную щеку! Повезло мне с новыми сотрудниками», – решила Анечка.

Время бежало быстро.

После обеда дверь вдруг с шумом открылась, и в кабинет ввалился полный мужчина лет сорока. У него были длинные темные лоснящиеся волосы, как будто намазанные маслом, собранные сзади в хвост, близко посаженные маленькие глазки, которые отыскали Анечку и жадно впились в неё.

– А вот и она, новенькая. – Казалось, он был доволен осмотром. – А что у нас с щекой? Витулек, уж не ты ли? Айя-яй, такая невеста симпатичная… Женихи-то тебя обскачут!

– Ой, ли? Уж не ты ли, Евгений Алексеевич, со своими детишками? – Татьяна ухмыльнулась.

– А что? Детишки у меня примерные. Вот только разведусь!

– Ладно, у нас свой жених лучше некоторых, – она посмотрела на Виктора.

Виктор фыркнул, взял бокал с надписью «Босс» и выскочил из кабинета.

– Не скучайте, девушки, сейчас много работы, но я еще приду, – гость подмигнул Анечке и мотнул хвостом, повернувшись к выходу.

– Ладно, и без него у нас женихов много, – подвела итог Татьяна.

– Без Виктора или того, с детишками?

– Без обоих. Кстати, Евгений Алексеевич – умный мужик. – Она помолчала. – Да, бабы каются, а девки замуж собираются, – грустно подытожила Татьяна.

– Так все плохо?

– Будем работать, – грустно ответила женщина, глядя в никуда.

*

Рабочий день быстро пролетел. Выйдя из здания и попрощавшись с Татьяной, Анечка увидела своего школьного друга, который, можно сказать, таял от любви к ней со школьной скамьи. Он стоял с букетом необыкновенно разнообразных цветов, но при этом необычайно красивым.

– Вовка! – обрадовалась Анечка.

– Поздравляю с первым рабочим днем, – передал он ей букет.

– Как ты узнал?

– Сорока натрещала.

– Ах, да. Знаю я этих сорок!

– А кто же еще? Они, сердечные. Ты же сама не соизволила. – Он кивнул головой на разбитую щеку Ани. – Ты теперь работаешь на ринге? Стоит тебя одну отпустить в люди, как ты уже и приложилась…

– К бутылке?

– К асфальту, скорее всего. За тобой нужен глаз да глаз.

– Ты на что намекаешь?

– Выходи за меня замуж, со мной падать не будешь, – вдруг решительно высказался молодой человек.

– Лучше удочери меня, будешь водить меня за руку и менять памперсы, – стала заводиться Анна.

– Ладно, не кипятись. Погуляем?

– Давай погуляем. А то всё кабинет, кабинет, – она попыталась изобразить акцент знаменитого киногероя.

– Тогда мы пойдем в эту сторону, – определил Владимир.

Владимир Корниенко безоглядно влюбился в Аню в восьмом классе, когда пришел к ее в класс новеньким. Его отца, военнослужащего, перевели преподавателем в Академию, и Володя после гарнизонов и небольших городов, оказавшись в столичной школе, показал всем, что такое свободная жизнь. Его выдумок хватало на весь класс, да и на всю школу тоже. Он постоянно кого-то донимал усиленным вниманием, что-то переставлял, так, что нельзя было сразу найти, то прятал классные журналы или портфели одноклассников, успевал зашивать рукава рубашек одноклассникам в раздевалке, а однажды умудрился прибить кеды к полу Леньке-отличнику, получая двойки за поведение и приводя частенько родителей по требованию учителей. Но учился он хорошо, да и в классе его любили и уважали потому, что шутки его были добродушными, и ещё он давал списывать математику. Если Аня в то время была уже девушкой, то Вовка, как его все называли, был сущим ребенком. И вместо того, чтобы встречать её, провожать, дарить цветы и выражать прочие сантименты, он пытался оказывать ей знаки внимания по-своему: то сумку её спрячет, то её стол испачкает или передвинет его в другой угол, то на тетради нарисует ей кривого чертика. Анечка не понимала, что так можно проявлять ухаживания, она сердилась на бестолкового одноклассника, её раздражала в нем, по ее словам, детсадовская инициатива. Тем более что он и ростом был ниже её, и только к выпускному балу он друг подрос и стал даже выше Анечки.

Поступив в университет имени Баумана, он с годами повзрослел, понял, чего от парней хотят девушки, но для Анны он как был ребенком, так им и остался. Она не воспринимала его как кавалера. Тем более, у него время от времени прорывалась его детская вредность. Столы он больше не двигал, но в разговоре обязательно в какой-то момент начинал противоречить, именно там, где нужно было безоговорочно соглашаться, как считала Анечка.

Вот как сейчас. Они прошли довольно много, Анечка захотела пить и предложила зайти в кафе, мимо которого они проходили. Но он стал, как всегда, ее отговаривать. Анечка, привыкшая к тому, что друг всегда противоречит ей, стала настаивать. Тогда он рассказал целую историю, как он с друзьями был недавно в этом кафе, и их чуть было не отравили. Пока он рассказывал историю с какими-то жуткими подробностями, они прошли мимо.

В конце концов, он сжалился над ней и предложил ей другое кафе, к которому они как раз подошли.