– Спасибо, на добром слове! Эвон, держите-ка…– бабка выудила из кармана бумажный кулек, – Угощайтесь, – она раскрыла свёрток, – Это конфеты, особенные, таких в магазинах не купишь: в них кедровый орех, вяленая черника и брусника, а для связки мёд натуральный.
Чтоб не обидеть старуху, хозяйка взяла внешне сомнительный кондитерский самодел, глядя на неё и Серёжа протянул руку, хозяйка попробовала и восхитилась:
– Действительно вкус потрясающий!
А Серёжа даже прижмурился от удовольствия.
Бабка свернула кулёк и сунула его обратно в карман передника:
– Стало быть так: я с утра в лес пошла кореньев марамчаны17 накопать, прихожу на доме замок, тесто из кастрюли сбежало, а Василисы след простыл…
– Василиса пришла в гости, мы сели качаться на качели, качались долго… – неуверенно вспоминал Серёжа, – А потом Василису вырвало…
– Серёжа меня позвал, я смотрю у неё лоб горит, градусник поставили, а там почти тридцать девять, – дополнила мама, – В общем, поставила ей укол, температура спадет, надо горло полоскать, таблетки пить, ну а если опять поднимется, то нужно дать микстуру. Я всё приготовила вам, – она подала старухе пакетик с лекарством.
– Не бредила ли часом внучка моя от высокого жару?
– Нет… – покачала головой женщина, – Слава Богу без этого обошлось.
– Это хорошо! – хитро прищурилась бабка.
Через полчаса Серёжин отец погрузил спящую Василису в машину и увёз их с бабкой Агаей восвояси.
***
– Вот вам, принёс, свежая совсем, ещё часу не прошло как сорвал! – сквозь остатки болезненного сна услышала Василиса.
В голове гудело, тело казалось ватным и непослушным: «Который час?» – Василиса приподнялась над подушкой. На сундуке жалобно замяукал Матвейко, а из кухни заглянула бабка Агая:
– Проснулась, горемычная. Ох, ты нас испужала! Ох, испужала! – взмахивала руками прабабка, – Вчерась у тебя жар случился, да такой, что врач укол колол и всю ночь я глаз не смыкала, поила тебя лекарством. Вот и деда Левонтия с утра потревожила…
В межкомнатном проёме появился забавный старичок невысокого роста с кудрявой седой головой и острым горбатым как клюв носом.
– Травки целебной набрал, – прошамкал старичок, – Одолень-трава называться, любую хворь разом снимат!
Глядя на взъерошенную седую голову старичка, его мешковатую косоворотку и шаровары Василисе всё в нём почудилось знакомым, но девочка не понимала кого этот дед напоминает.
– Долго я спала? – слабым голосом спросила она.
– Цельный день и цельную ночь, – горько вздохнула бабка, – Ну, ладно, вставай, залёживаться не следует, а я травки запарю…
Бабка Агая со старичком удалились, Василиса прилегла. Легкое головокружение ещё присутствовало, в её сознании мелькали непонятные картинки, она повернулась набок. Рядом с кроватью стоял табурет на нём горшок с пахучей жидкостью, кусок марли, чашки с питьём и травяным настоем. Кот подошёл к кровати, встал на задние лапки и виновато промурлыкал.
– Видишь, Матвейко, заболела я… – печально прошептала девочка и прикрыла глаза. Ей тут же привиделась загадочная женщина с длинными седыми волосами. Василиса вздрогнула, поглядела на понурого Матвея и ласково погладила его по голове. Шелковистая кошачья шёрстка снова пробудили воспоминания: «Что-то пушистое и мягкое было… кажется кот, тоже был в моём сне… Кот был. И еще, ещё кто-то?» Василиса зажмурилась, ей померещился удивительный синий лес с высоты птичьего полёта, жаба, напоминающая человека и длинная змея, извивающаяся прямо в воздухе, видение исчезло.
