На лице Шона откровенное недоумение.
— Забудь, — отмахиваюсь и принимаюсь копаться в горе пустых фантиков, надеясь, что среди них затесалась целая конфета.
Шон со вздохом отодвигает стул и тоже садится. Опирается руками на стойку. На нем футболка с короткими рукавами, а жилистые предплечья, покрытые цветными татуировками, странно поблескивают. Подаюсь вперед и прищуриваюсь, всматриваясь. Ну точно — вон отпечаток губ.
— Мне опять папа звонил...
— Тебе что, поклонницы руки целовали?!
Произносим одновременно, пялимся друг на друга пару мгновений и начинаем ржать. Ну, я начинаю. Потому что я пьяная. А Шон — потому что я ржу. Подхватывает. Он так всегда делает, с самого детства.
— Помочь, может, чем? — вдруг неожиданно серьезно спрашивает брат. Будто это он старший — ну надо же.
Качаю головой и собираю растекшуюся себя по столешнице. Все-таки три бутылки вина мало даже для моего роста — слишком быстро трезвею.
Чем мне поможет Шон? Написать про музыкальные группы? Я же уже хотела писать о юном даровании, поющем про мосты и обломы, но он оказался смертником…
Уже тянусь к бутылке, которую, собственно, осталось разве что потрясти над языком, чтобы добыть последние капли, как замираю. Смотрю на брата в упор. Он изгибает светлую бровь, и она теряется под неряшливой челкой.
А почему, спрашивается, я так зациклилась на племяннике альфакритского президента? Да, он несовершеннолетний и жить ему осталось всего ничего. Но он же не единственный наркоман во Вселенной. А «синий туман» — воистину золотая жила. Когда Лондор (кстати, во главе с родным дядюшкой того самого Александра Тайлера) в свое время накрыл целую наркокорпорацию по производству «синего тумана» и добыче синерила, из которого тот делают, весь мир, как на волнах, качало несколько лет. Так что, если и я накопаю что-то по-настоящему стоящее… Бинго!
Следящий за выражением моего лица брат на всякий случай отклоняется от стола, будто всерьез испугался, что меня разорвет от вдохновения и забрызгает его уродскую майку.
И он прав, черт возьми — у меня почти катарсис!
— У вас кто-нибудь употребляет? — Мгновенно подбираюсь на своем стуле, как пантера перед прыжком.
— Алкоголь?
— Конфеты, блин. Наркотики, конечно же!
Шон жмется, не хочет сдавать своих.
— Ну-у…
Ясно. Есть такие. Творческая среда — кто бы сомневался?
— Героин, кокаин, фристил, — перечисляет нехотя. — Травка…
Отмахиваюсь. У меня у самой пакет «травки» в ванной. Валяется там уже третий год — кому она вообще нужна?
— «Синий туман»? — спрашиваю в лоб.
Теперь брат отшатывается от меня, как от чумной.
— Спятила?!
Корчу ему гримасу. Можно подумать, никто и нигде, ну-ну. Все такие ответственные и правильные.
Изображая обиду, спрыгиваю со стула и, подхватив пустую бутылку, плетусь к мусоросборнику в углу. Жаль, что тапочек у меня всего один — второй после броска лень было искать за диваном.
Ничего не говорю, выкидываю стеклотару, собираю мятые обертки из-под конфет, протираю салфеткой столешницу. На брата демонстративно не смотрю.
— Ладно, — ожидаемо сдается. И тон такой, будто его пытали и до сих пор держат нож у горла. — Я поспрашиваю.
Расплываюсь в хищной улыбке.
— В такие моменты понимаю, почему тебя зовут Пираньей, — нервно сглотнув, признается Шон.
Самодовольно усмехаюсь и ретируюсь с кухни.
11. Глава 10
— Док, а можно короче? — прошу, бросив взгляд на экран, на котором вертятся, поворачиваясь разными боками к зрителям, цветные химические соединения, и снова возвращаюсь к своему комму. Под опубликованным вчера селфи из холла канала подписчики поздравляют меня с возвращением домой. А помощницы у меня теперь нет, приходится отвечать самой.
