Он видел перед собой темную комнату, словно пещеру, наполненную тусклым, мерцающим светом, словно свет умирающей звезды, готовой погаснуть в любой момент. Этот свет, словно призрак, метался по стенам, и создавал причудливые тени, которые словно живые, двигались и дышали, и окружали его со всех сторон. В этой комнате, словно мумии, сидели люди на старых деревянных стульях, которые казались такими же древними, как сама пещера. Их лица были абсолютно пустыми, словно выбелены мелом, а глаза были неподвижными, словно у кукол, и смотрели в никуда, словно не видя ничего вокруг. Все они, казалось, были погружены в глубокий и неестественный сон, словно очарованные колдовством, и они не реагировали ни на какие внешние раздражители, словно они были мертвы, но их тела еще дышали. Они казались марионетками, чьи нити были в руках невидимого кукловода, и он дергал их за нитки, и они слепо выполняли его волю. Их молчание было зловещим и напряженным, словно предвестник беды, и казалось, пронизывало собой всю комнату, словно ледяной ветер, замораживающий все на своем пути. Алексею казалось, что он попал в какой-то потусторонний мир, словно в ад, и он не мог оттуда выбраться, словно пленник, запертый в темнице. Он чувствовал, как его сердце сжимается от ужаса, словно от прикосновения ледяной руки, и его тело покрывается холодным потом, словно от прикосновения смерти.
Алексей проснулся в холодном поту, словно после жестокой пытки, с бешено колотящимся сердцем, словно барабан, в который ударяют со всей силы. Он долго не мог заснуть, словно боясь вернуться в этот жуткий сон, и он пытался отогнать от себя образы кошмарного сна, но они преследовали его, словно навязчивые призраки. Ему казалось, что он задыхается, и ему не хватает воздуха, словно ему связали руки и ноги, и он был готов вырваться из плена сна, и спастись от ужаса. Он понимал, что этот сон был не просто плодом его воображения, что в нем крылся какой-то скрытый смысл, какой-то страшный намек на ужасную реальность, которую он боялся признать, словно он знал ответ на загадку, но боялся его услышать. Он понимал, что его подсознание пытается донести до него какую-то важную истину, словно голос свыше, и что он должен прислушаться к своему внутреннему голосу, и не игнорировать его предостережения.
Утром, после бессонной ночи, и разговора с Алиной, Алексей почувствовал, что его сомнения и тревоги стали еще сильнее, и что он больше не может терпеть это состояние, и что он должен действовать. Он понимал, что больше не может закрывать глаза на происходящее, словно страус, прячущий голову в песок, и что он должен действовать, и идти к своей цели. Он решил поговорить с Алиной, поделиться с ней своими кошмарами, и своими опасениями, но она лишь отмахнулась от него, словно от назойливой мухи, и ее слова были пустыми и бессмысленными.
"Ну, что ты такое говоришь? – сказала она с долей раздражения в голосе, словно учительница, поправляющая ученика. – У тебя просто переутомление. Тебе нужно больше отдыхать, и меньше думать о всякой ерунде, и тогда всё будет хорошо. Ты всё принимаешь близко к сердцу. Расслабься, и всё будет хорошо."
Она сказала это с таким безразличием, словно он жаловался на пустяк, и ее слова прозвучали словно звонкий удар, от которого его сердце сжалось еще сильнее. Алина, казалось, совсем не замечала того, что происходило вокруг, и ей было комфортно в этом "идеальном" мире, словно в тёплой ванне, где она ни о чем не беспокоилась. Она не хотела ничего менять, словно боялась спугнуть свое счастье, и не понимала, почему Алексей так переживает, словно он был инопланетянином, живущим в другом мире. Алексей понял, что Алина не может его понять, и что он не может рассчитывать на ее поддержку, и он почувствовал себя одиноким в своей борьбе за истину, словно отшельник, живущий в пустыне. Он понял, что он должен действовать сам, и что ему придется полагаться только на себя, словно одинокий воин, идущий на войну против целой армии.
