Единственный вариант побега, самый очевидный, довольно скоро провалился. Воздействовать на разум юнца, который приносил еду, не получилось. Там стоял такой мощный блок – непонятно, как к нему вообще подступиться. Других идей пока не было.
Он продолжал думать. Продолжал тренироваться. И так дни шли за днями.
Фрей проснулся. И причиной его пробуждения был звук. Не открывая глаза, прислушался. Все тихо. Если бы принесли питание, то шума было бы на все подземелье. Тогда что же это? Он продолжал лежать с закрытыми глазами. Спустя пару минут тишины убедился, что ему просто показалось.
– Долго еще будешь лежать, как устрица на дне? – раздался громкий басовитый голос.
По коже Фрея табуном побежали мурашки. Не показалось. Собравшись с духом, открыл глаза и медленно сел.
– Недолго, – бросил он в ответ, дерзко посмотрев в глаза собеседнику.
Посмотреть было на что. У дальней стены его камеры стояло большое кожаное кресло. Резные деревянные вставки на подлокотниках и по бокам выглядели очень красиво и очень дорого. Неуместная здесь роскошь. Белый цвет мебели на фоне тусклых серых стен еще больше подчеркивал эту неуместность.
И в этом большом кресле сидел человек. Большой человек. На первый взгляд выше Фрея как минимум на две головы, а тот был не самого низкого роста! Связки мышц бугрились под абсолютно черным костюмом и каждый раз приходили в движение, когда человек шевелился. Загорелое обветренное лицо украшала лысая голова и черная густая борода. Весь внешний вид сочетал в себе признаки головореза или моряка. Пират? Только глаза выделялись из общего образа. Проницательные. Умные.
Гость, продолжая наблюдать за Фреем, вальяжно положил ногу на ногу.
– Никс, – бросил он.
– Что? – недоуменно отозвался юноша.
– Так меня зовут, – терпеливо ответил гость.
Фрей сел поудобнее и спросил:
– Кто ты такой, Никс?
– Кто ты такой, – задумчиво повторил мужчина, смотря куда-то вверх, потом перевел взгляд на собеседника. – Не думаешь, что это несколько… неуважительно? Я ведь явно старше. А возможно, опытнее, опаснее.
– Не вижу повода для уважения. Седина еще не говорит о наличии заслуг или ума. Уважение нужно заслужить.
– Тут ты прав. Храбрец, ходящий только в штиль, не может зваться храбрецом.
– Хм… допустим. Так кто ты такой? – повторил Фрей свой вопрос.
– Вот ты заладил. Сложно ответить коротко, но вот уж чего, а времени у тебя точно в избытке, – весело сказал Никс. – Поэтому я готов ответить развернуто и с удовольствием.
Юноша выжидающе глядел на собеседника.
– Что ты на меня так смотришь? – возмутился мужчина. – Ты ни с кем не разговаривал всего лишь пять лет, я же молчал все четыреста. Ясное дело мне охота поговорить!
– Что, прости?.. – Фрей был сбит с толку.
Никс хмыкнул и сказал:
– Что тебя смутило? То, что ты сидишь в этой конуре уже пять лет? Или то, что мне не с кем было поговорить четыреста?
Юноша пытался сложить в голове эти два утверждения. Не получалось.
– Подожди. Я тут, конечно, чертовски долго, но точно не пять лет! Это же уйма времени. Такое не пропустишь!
– Ну правильно. Когда погрязнешь в собственных иллюзиях, время в реальности вообще перестаешь замечать.
Фрей, выпучив глаза, смотрел на Никса, тот продолжал:
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
