– Остались от преступника?
– Возможно. Кроме того, ее пиджак испачкан чем-то странным.
– Испачкан?
– Да, что-то вроде жира или земли, сейчас анализируем.
– Ее одежда могла испачкаться о какой-то предмет из холодильника.
– Мы проверили все, что там было. Не подходит.
– Раннее утро, она поднимается с парковки в офис, и у нее на одежде остается земля. Следы преступника?
– Возможно… – Касселл покачал головой. – Я десять лет проработал в судмедэкспертизе Бронкса. Никак не могу привыкнуть.
Бет понимающе кивнула.
– Я знаю, в полиции Нью-Йорка говорят «нарушитель», а мы говорим «преступник». Вы можете дать мне окно по времени смерти?
– Бет, это исключительно проблематично. Ее нашли в холодильнике, выставленном на плюс три градуса, потом ее тело несколько часов находилось при комнатной температуре. Когда я прибыл на место преступления, тело на ощупь было очень холодным. А потом ее привезли сюда и поместили в один из холодильников морга. Сейчас, без заморозки, разложение идет строго по расписанию. Пока что трупное окоченение, как вы видите, – заметил он, приподнимая негнущуюся руку трупа. – Но первоначальное охлаждение сбило нормальные посмертные химические процессы.
– Содержимое желудка?
Касселл нажал несколько клавиш на ноутбуке, потом просмотрел экран.
– В большинстве судмедэкспертиз мы не делаем подробного анализа содержимого желудка, если только нет подозрений в передозировке наркотиков или отравлении. Но я знал, что, если не займусь этим, вы все равно скажете его сделать.
– Чем дольше вместе работаешь, тем лучше получается, верно?
– Она не завтракала и, похоже, последний раз принимала пищу прошлым вечером. Примерно шестьсот кубиков содержимого, включая частично переваренный красный белок.
– Иначе говоря, кусочки стейка?
– Скорее всего. Горох, кукуруза и нечто похожее на розовую картошку. Еще шпинат. Желудок и дуоденальная слизистая ярко-зеленого цвета.
– Такой эффект может дать брокколи.
– Но брокколи, как и кукуруза, плохо переваривается в желудке, и я нашел бы кусочки в содержимом. Кукуруза там есть, это отмечено, но брокколи нет.
– Что-нибудь еще?
Касселл скорчил рожу.
– Эта дама любила чеснок. Запах просто невыносимый.
– Напомните, чтобы я купила вам пару прищепок для носа… Ладно, так что со временем смерти? Есть предположения?
Медэксперт снял очки.
– Если у вас есть надежные свидетели для обоих концов двухчасового промежутка, в течение которого ее убили, я не смогу дать лучшей привязки, даже со всей этой модной аппаратурой и тестами.
– Пока трудно сказать, насколько надежны мои свидетели… Что-то еще?
– Когда я сказал про обследование ее одежды, я забыл упомянуть, что одного предмета не хватало.
– Ее трусиков.
– Разумеется, я исхожу из допущения, что эта дама обычно носила нижнее белье.
– Сорок семь лет, партнер в юридической фирме, жила в доме за миллион долларов в Александрии, у воды, и была одета в костюм от «Шанель», когда ее затоптали. Я думаю, мы вполне можем допустить, что она относится к тем женщинам, которые носят нижнее белье. Что показало обследование?
– Ссадины вокруг половых органов однозначно свидетельствуют об изнасиловании.
– Док, пожалуйста, скажите мне то, что я хочу услышать.
– Этот парень оставил внутри кое-какие свои частички.
Касселл подвел ее к микроскопу. Она посмотрела в окуляр на пластинку и внезапно улыбнулась.
– Заветное желание судмедэкспертизы.
– Сперма, – добавил Касселл с оттенком триумфа. – В вагине и вплоть до шейки матки.
