– Что ты сказала? – поинтересовался капитан.
Я что, опять себе под нос бормочу? Или он все-таки читает мои мысли? К черту, какая разница!
Теперь я вода, и мне так хорошо течь самой по себе, плыть в самой себе. Я перестала быть рыбой, превратившись в струю воды и прислушиваясь к новым впечатлениям. Оказывается, поток воды в воде тоже ощущает сопротивление, не такое, как рыба, поменьше, но испытывает.
Я почти услышала скрип, с которым соприкасаются между собой отдельные струи, переплетаясь между собой, почти не растворяясь друг в друге, почувствовала, что могу плыть, расталкивая соседние потоки, находя и видя свободные места между ними, стремясь в свободное пространство, как ветер, протискивающийся в любую щель.
Неожиданно обнаружилось, что моя борьба с сопротивлением пространства завела меня в заросли водорослей. Их скользкая слизистая поверхность оказалась настолько приятной, что я закрутилась вокруг них спиралью, ощущая их в себе, чувствуя, как они пронизывают меня в разных направлениях, плавно извиваясь в медленном колеблющемся танце. Стайка какой-то мелочи проплыла сквозь меня, стало нестерпимо щекотно. Восторженно взвизгнув, я бросилась вверх.
Оказавшись на поверхности, весело рассмеялась. Никаких проблем с дыханием и в воздухе, черт возьми, какой прекрасный сон, какое наслаждение!
Расмус вынырнул следом, я посмотрела на него и ахнула:
– Да ты прозрачный!
– На себя посмотри, – фыркнул он.
Я растопырила перед носом пятерню, глянула сквозь ладонь. Прозрачная зеленоватая плоть, слегка синеющая в складках кожи, и только кольцо на пальце осталось тем же самым серебряным кольцом, нисколько не изменившись. Я повернула руку, закрыла ей солнце и засмеялась от радостной игры света в теле.
Но солнце быстро высушило кожу, она стала уплотняться, приобретать свой естественный цвет, терять прозрачность. Мне стало пронзительно жалко возвращаться к обычному состоянию, как младенцу, неловкие руки которого выронили замечательную игрушку.
Расмус протянул мне свою успевшую стать совершенно нормальной руку:
– Не грусти, Холли, теперь ты всегда сможешь превращаться в воду, как только захочешь.
– Даже в ванне? – я никак не могла успокоиться.
– Не советую, – возразил он. – Можешь испариться, хоть и не целиком. Но даже отчасти будет противно. Представь, вылезешь ты из ванны совершенно облезлой, без носа или без ушей…
Как такие гадости могут прийти в голову человеку? Или он знает, о чем говорит? Ай, врет небось, чтобы меня испугать, злодей!
– Куда мы теперь? – я потрясла головой, чтобы избавиться от гнусной картины в голове. Вот я вылезаю из ванны, нос, превратившись в большую каплю, медленно едет по моему подбородку вниз… Бр-р-р!
– К берегу, – довольный капитан развернулся, нацеливаясь носом в нужную сторону.
– А что там, на берегу?
– Наш корабль. И там я тебе должен кое-что рассказать, раз уж обещал.
– А зачем ты меня научил становиться водой?
– Полезное умение, – усмехнулся он, – теперь я могу быть уверен, что ты никогда не утонешь. Еще это полезное качество способно выручить в некоторых щекотливых ситуациях, когда тебе, например, нужно срочно свалить подальше. Ведь ты, как и вода, сможешь просочиться в любое микроскопическое отверстие. А потом, это просто большое удовольствие, разве нет?
Тут я вынуждена была с ним согласиться, таки да, удовольствие неописуемое…
Наверное, пока мы добирались, я не заметила, что снова превратилась в воду, потому что почувствовала, что меня выкинуло на берег, прибоем отнесло обратно, снова швырнуло на мокрую гальку. Кажется, я растерялась, но в этот момент капитан выдернул меня за руку из воды, в которой мое тело успело раствориться.
