– Если не войдёт в окно, войдёт в дверь, – заметила я.
Чатьен Васт тут же поправил придаточную часть предложения, при образовании которой я умудрилась допустить сразу три ошибки. Мне оставалось лишь обижено поджать губы: терпеть не могу, когда у меня что-то не получается. Синдром отличницы, будь он неладен.
– Я не могу говорить только с тобой, – выдержав короткую паузу, сказала я. – Ты щадишь меня. Это не поможет мне говорить.
Чатьен Васт нахмурился.
– Что, по-твоему, тогда поможет?
– Другие люди, – уверенно ответила я. – Они не будут меня жалеть.
– Я не жалею тебя, – возразил лекарь. – Я помогаю.
– Я вижу это по-другому.
Мужчина скрестил руки на груди, так и оставшись стоять возле закрытого окна.
– Тебя разоблачат, – уверенно заявил он. – А потом казнят. И меня вместе с тобой.
А вот это уже было обидно! Я не настолько глупа, чтобы со своими тренировками соваться к отцу, матери или кому-то из вихо – местному аналогу старейшин вечевого строя Древней Руси.
– Ты сказал мне: «ты не можешь прятаться вечно», – напомнила я лекарю. – Я согласна. Ты сделал очень много. Теперь я должна выйти к людям.
Чатьен Васт несколько секунд сверлил меня нечитаемым взглядом.
– Хорошо, – наконец, сдался он. – Завтра я приведу служанку. Начнёшь с неё.
* * *
Проснувшись следующим утром, я непроизвольно вздрогнула: возле моей кровати навытяжку стояла молодая огненно-рыжая девушка лет двадцати, в простом хлопковом платье тёмно-серого цвета в пол, с длинными рукавами, плотно обхватывающими руки, и скромным вырезом-лодочкой.
– Доброе утро, Сиреневая госпожа, – низко склонив голову, проговорила девушка. – Моё имя Чала, с этого дня я буду вам служить.
– Доброе утро, – выдавила я из себя, немного растерявшись спросонья. Нет, я, конечно, помнила, что Чатьен Васт вчера пообещал привести мне служанку, но я даже предположить не могла, что это произойдёт прямо с самого утра и без маломальского предупреждения! А если бы я с перепугу что-нибудь ляпнула на своём родном языке?
– Желаете умыться? – продолжая смотреть в пол, спросила служанка. – Или мне сразу приготовить одежду?
– Где Чатьен Васт? – я решила проигнорировать её вопросы, поскольку чувствовала себя максимально неловко в положении этакой барыни.
– Чатьен ещё не выходил из своей комнаты, – последовал незамедлительный ответ. – Позвать его?
– Нет нужды, – покачала я головой. – Прошу тебя, уйди.
Девушка вздрогнула, как от удара, и впервые с момента моего пробуждения подняла голову: в серо-зелёных глазах плескался панический ужас.
– Сиреневая госпожа… – обращение было единственным, что я смогла разобрать, когда Чала начала вдруг быстро-быстро что-то говорить, громко всхлипывая и нещадно хлюпая носом.
– Чатьен Васт!
Не выдержав несчастного взгляда девушки и её же несколько визгливого голоса, закричала я, решив положить конец этому спектаклю. В том, что мой надзиратель специально подобрал такую служанку, от которой мне захочется избавиться в ту же секунду, как её увижу, я даже не сомневалась.
Как обычно на мой зов лекарь отозвался мгновенно, словно стоял под дверью и только и ждал, когда с моих губ с несколько истеричными нотками сорвётся его имя.
– Вы звали меня, госпожа? – мужчина неторопливо вошёл в комнату и замер в изножье постели с абсолютно невозмутимым выражением лица, при этом начисто игнорируя рыдающую служанку.
– Да, – сузив глаза, я наградила лекаря недовольным взглядом. – Я хочу с тобой поговорить.
