Катя открыла глаза и увидела, что лежит в своей комнате, на своей кровати, за окном светит солнышко. В кресле напротив сидит Настя с телефоном.
– Настя! – позвала Катя, не узнав своего голоса.
– Катя, ты как? – спросила Настя.
– Что случилось?
– Ты ничего не помнишь? Вас с тётей Наташей украли. Тебя усыпили, а тётю Наташу ударили по голове, – затараторила Настя.
Катя помнила, как они с мамой поехали к Черепашьему острову. Наталья всё рассказывала, что отношения с отцом изжили себя, что Катя должна ее понять, что у неё тоже начнутся отношения… Они пили кофе из термоса прямо в машине, грызли орешки. Катя несколько раз просила отвезти её обратно на Красную, где оставила велосипед, но мама всё говорила, что соскучилась и хочет побыть с ней ещё. Тут, как на зло, разрядился мобильник.
Опять забыла зарядить, отругала себя Катя. Всё, что она запомнила дальше – погасли фонари на мосту, соединяющем остров с берегом.
– Двенадцать… В двенадцать гаснут фонари…
– А мама? С ней что? – спросила Катя.
– Она здесь.
Катя поднялась.
– Она плохо себя чувствует, – пояснила Настя.
Катя прислушалась к себе. Вроде бы всё нормально. Она прошла в родительскую спальню. Мама лежала на разобранной постели в своей любимой сорочке. На лбу у мамы Катя заметила огромную шишку, а под глазом расплылся фиолетовый синяк.
– Мам, – тихо позвала Катя. Женщина открыла глаза. Катя присела на краешек кровати и спросила:
– Как ты себя чувствуешь?
– Неважно, – жалобно произнесла Наталья.
– Мам, знаешь, на кого ты похожа? На Му́му, – у Кати в детстве была маленькая собачка, белая, с чёрным глазом. Они рассмеялись.
– Катька, как тебе не стыдно!
– Нет, мам, серьёзно. Бледная и чёрный глаз.
Они снова прыснули. В комнату вошёл отец. Казалось, он заполонил собой всё пространство.
– Девчонки, смеётесь – уже хорошо.
Улыбка сползла с лица матери. В комнату заглянула Настя:
– Идёмте пить чай! – пригласила она. Катя в пижаме с обезьяной, Наталья в сорочке, Настя и отец – все спустились вниз.
– Всё-таки, что случилось, – поинтересовалась Катя. – Мама, мы пили кофе, разговаривали у Черепахи, а потом – всё, ничего не помню.
– У Черепахи? – приподнял бровь отец. – А мы вас нашли на Еловой.
– Ничего себе, – Катя прикинула расстояние. – Как мы туда попали?
Все повернулись к Наталье.
– Катя, ты, наверное, пропустила тот момент, когда в окно постучали. Нам в лицо брызнули какой-то гадостью, – пояснила женщина.
– Не помню, – буркнула Катя. – Единственное, что помню, на мосту погасли фонари.
Еще два дня они с матерью валялись в кроватях. Отец не позволял вставать и ходить. На третий день он вошел в свою спальню и увидел, как Наталья складывает свои вещи в чемодан. Картинка повторялась. В тот злополучный день он так же вошел в спальню и увидел, что жена собирает чемодан. За 17 лет совместной жизни гардероб освобождался трижды, обновляясь полностью. Тогда все выбрасывалось на свалку и покупалось новое. В тот злополучный день, когда он снова застал её за сбором вещей, спросил в шутку:
– Опять Милан, Прага, Париж – бутики, магазины?
Наталья застегнула молнию и подняла на него глаза:
– Я ухожу.
