Сиргвидония - страница 8

На следующий день в офис приехал курьер DFL. Он не отдал конверт секретарю, а добивался лично меня. Я не знал, что есть теперь такая услуга «лично в руки», и был немало удивлен, обнаружив курьера, просидевшего четыре с половиной часа в приемной. А я ведь мог вообще сегодня не прийти.

– И сколько вы обязаны ждать адресата?

– Пока не дождусь. – Отвечал симпатичный парень в яркой фирменной ветровке. Он протянул мне квитанцию для подписи.

– Сколько стоит час ожидания?

– Пятьдесят баксов.

– А ты на проценте?

– На зарплате и проценте с ожидания.

– Девушка есть?

– А сами-то вы как думаете?

– Думаю, что есть. И какой процент?

– Двадцать.

– То есть за четыре часа ты уже сорок долларов высидел?

– Не сорок, а сорок пять. – поправил он меня.

– Ну да, ну да… – задумчиво промычал я, разглядывая адрес отправителя. – Знаешь, братец, напишу-ка я тебе, что ты меня десять с половиной часов ждал.

– Это почему?

– А чтоб в следующий раз писали, от кого письмо.

Я вызвал службу безопасности. Вошел сотрудник, я отдал ему конверт.

– Давай, Миша, мухой, на проверку и назад.

– Сделаем. – кивнул Миша и удалился.

– Опасаетесь сюрпризов? – спросил курьер, укладывая бумажки в сумку, отдаленно напоминающую почтальонскую.

– Береженого, сам знаешь. Ничего я не опасаюсь, это, скорее всего, чтобы об этом не думать.

– А вы добрый. – уже от двери сказал мне гость.

– Это ты о почасовой приписке?

– Да нет. О конверте. Приписывают мне часто. Не жалко, не свои же. У нас клиент есть один. Он японцам за товар должен уже полгода. Так он каждый месяц от них нашей почтой напоминания об оплате получает. Пишет мне часов тридцать, я ему честно стольник с каждого пакета и отдаю. Я о другом. Вот вы конверт открыть не попросили. Обычно покрутят письмо в руках и говорят, что, типа, заклеено как-то мудрено. Ты, парень, сам распечатай. И тут звонит ему кто-то, он и выходит из кабинета.

– Ну а ты?

– А что я? Открываю, конечно.

– Не страшно?

– Да вы что? У нас же служба безопасности. Они каждый конверт на аппаратах проверяют и специальной собачке нюхать дают, только люди-то в это все равно не верят.

– Понятно. Ладно, бывай, братец. Береги себя.

– Спасибо, и вам того же.

Курьер скрылся за дверью, и я принялся за работу. Через час принесли конверт со словами, что ничего подозрительного. Я открыл и высыпал на стол содержимое. Все той же дорогой бумаги конверт с золотым тиснением, внутри сложенный вдвое листок с гербом.

«Такого-то числа такого-то месяца сего года просим Вас прибыть на дипломатический прием в честь посещения России наследным принцем Сиргвидонии». Дальше шло имя принца, которое заняло три с половиной строки. Описание дресс-кода. Изложение правил обращения к принцу и прочая дипломатическая фигня.

Закурил я и задумался. На этом я не случайно акцентирую ваше внимание. Это теперь задумываться мне свойственно и привычно. В те далекие годы я не задумывался вообще. Причем не только я. Это отнюдь не означает, что мы не думали. Думали и еще как. Но вот чтобы закурить и задуматься. На это не было ни времени, да и потребностей в этом мы не испытывали. Не знаю, то ли сие было молодостью продиктовано, или периодом первоначального накопления капитала. Но факт. Так вот, тогда я именно закурил и задумался. И мысли мои вдруг стали витать в непривычном для меня направлении. Во всей этой истории меня больше всего интриговало слово «брат». Так уж сложилось, впрочем, вероятно, не у меня одного, что близких людей мало. Заиметь собственного брата, пусть даже и далеко, было в этом что-то. Пойду, конечно, пойду. В крайнем случае потеряю вечер. Я еще раз внимательно перечел приглашение. Посольство находилось в трех минутах хотьбы от моего дома. Вот и отлично.