Молодые люди двинулись вдоль длинной стены грузового пакгауза. Анна, даром, что шла почти налегке, едва поспевала за своим напарником, нагруженным их общей поклажей.
– Могли бы нас и поближе подбросить!..
– Ну да, конечно, – на ходу отозвался Анатолий. – И еще бы свои служебные ксивы при всем честном народе показали.
– Уффф… не гони, Толя! У меня ноги подкашиваются!
– Можно подумать, что мы пешком из самого Масиафа[4] притопали! Хочешь, чтобы я и тебя на закорки взял?..
– Не отказалась бы… – пробормотала Анна. – У нас ведь был запланирован день отдыха!
– Вот поэтому я никогда ничего не планирую.
– Ванну хочу принять… И умираю, как спать хочу!
– Покой нам только снится.
– Не понимаю, с какой стати нас решили отозвать?
– Ты уже в сотый раз это спрашиваешь. Откуда мне знать?!
– Ты считаешь меня дурочкой? Нас не для того сюда направили, чтобы уже на десятый день выдергивать… Нет, тут что-то не так.
– Ага, – увидев двух стоящих на пандусе под навесом стражей в форме военной полиции, сказал напарник. – По-моему, пришли.
Наверное, охранникам позвонили от КПП на въезде в аэропорт и сообщили о двух русских. Один из них жестом велел журналистам остановиться.
Вскоре из пакгауза вышел мужчина в форменной куртке МЧС России.
– Журналисты, значит, прибыли, – смерив взглядом молодую женщину, а затем и ее спутника, угрюмо сказал мужчина. – Я – старший… Фамилию мою можете прочесть здесь, – он коснулся прикрепленного к нагрудному карману бэйджа. – Попрошу ваши документы – для порядка. Паспорта и «аккредитацию»!
Анатолий поставил сумки на платформу. Расстегнул куртку, достал из «борсетки» загранпаспорт, пластиковую карту и документ, выданный сирийцами, передал старшему.
– Котов Анатолий Николаевич…
– Он самый, – чуть усмехнувшись, сказал широкоскулый парень с короткой стрижкой.
– Информационное агентство… ЭйЭнЭй…
– Мы круче, чем всякие там Reuters и France Presse…
– Котов, вы в списках на второй рейс.
Старший по линии МЧС вернул документы фрилансеру[5]. Анна передала ему свой паспорт и аккредитацию.
– Снимите, пожалуйста, капюшон.
Анна, не выказывая недовольства, отбросила на плечи капюшон куртки. Мужчина посмотрел на фото, затем на стоящий перед ним оригинал. Высокая, под метр восемьдесят… Голова повязана двухцветной – сине-зеленой – банданой. Ну, или косынкой. Возможно, это дань местным традициям, а может, известное женское нежелание показывать на людях неприбранные волосы.
По паспорту… двадцать восемь лет. Славянская внешность: высокие скулы, зеленые глаза (их цвет гармонирует с расцветкой головного убора). Просторная куртка и длинная юбка скрывают фигуру. Ни грамма косметики. Лицо несколько отстраненное, уголки рта опущены, под глазами залегли тени.
«Какого хрена, молодка, ты лезешь в самое пекло? – раздраженно подумал эмчеэсник. – Раньше из журналюг в горячие точки одних мужиков отправляли… А теперь каждый второй фронтовой журналист – баба…»
– Рощина Анна Алексеевна? – для порядка спросил старший от МЧС.
– Да.
– Вы работаете в том же агентстве?
– В аккредитации все прописано.
– Вы тоже внесены в список на второй рейс, – сухо заметил эмчеэсник, возвращая девушке документы. – Горячее питание закончилось. Я распоряжусь, чтобы вам выдали сухой паек.
– Когда вылет, командир? – следуя за эмчеэсником в открывшуюся в браме дверь, спросил Котов. – Погода-то вроде улучшается?
– Второй борт по метеоусловиям с полдороги завернули в Москву.
