– У вас здесь всех так кормят или это только в честь нашей встречи?
– Как вам сказать, Иван Алексеевич, – Канарейкин впервые за время их знакомства назвал Захарова по имени-отчеству, и вышло это у него с каким-то холодком. – Специально для нашей встречи сюда еще ничего и не приносили. Впрочем, сейчас исправим. Кузнецов, голубчик, принеси-ка нам по сто пятьдесят коньячка и лимончика закусить.
– Да вы тут как у Христа за пазухой живете, – с еще большим удивлением и восторгом сказал Захаров.
– Да нет, не у Христа, а у родной Коммунистической партии. Помните, я вам в вертолете говорил об условиях?
Захаров кивнул в ответ.
– Так вот, я вам тогда не сказал самого главного. Чем выше звание у человека, тем больше у него власти. Так?
– Предположим.
– Не предположим, а так оно и есть: я не люблю, когда люди прикидываются, не подтверждая очевидные истины…
– Хорошо, хорошо. Это так, – сказал Захаров, предвидя обиду Канарейкина за его игривый настрой по отношению к нему
– Стало быть, и возможностей у него становится больше, так?
– Так.
– Ну, а, когда вдобавок к власти поручают ему очень важное и ответственное дело, уж наверняка ему полномочий предоставят еще больше, так ведь?
– Так, – уже по привычке согласительно кивал Захаров.
– А раз так, то делайте выводы, Иван Алексеевич… А что касается этого, – Канарейкин показал на стоящие на столе тарелки, – то всех здесь кормят так или не так, вы сейчас сами поймете. Ответьте мне на один вопрос: завтрак рядового советского инженера чем-нибудь отличается от завтрака, скажем, первого секретаря обкома?
– Естественно, отличается.
– Так вот и здесь примерно так же отличается завтрак командира подводной лодки от простого солдата из роты охраны базы.
– Значит, мы здесь мороженое едим, а рядовые матросы перловку уминают?
– Зачем перловку – гречневую кашу на молоке. Они же не склад с ржавым оборудованием охраняют, а базу с очень, заметьте это себе, с очень дорогостоящей техникой.
После этого возникла пауза.
– Ладно, Иван Алексеевич, потом поговорим, а сейчас… – Канарейкин поднял рюмку с коньяком, – давайте выпьем за наше знакомство и плодотворное сотрудничество. Чтобы, так сказать… если образно, конечно, говорить… зубцы вашей шестеренки вошли ровно в мои прорези и у нас с вами, таким образом, получилась бы плотная зубчатая передача в общем механизме нашей базы.
– Вот это тост, – с улыбкой сказал Захаров.
Оба выпили и закусили дольками лимона. После этого они принялись завтракать, Канарейкин ел быстро и умело и поэтому раньше закончил. Откинувшись на спинку стула, он посмотрел на Захарова.
– Так, Иван Алексеевич, – оглядывая его с ног до головы, сказал Канарейкин, – вам бы надо привести себя в порядок и, наверное, выспаться.
– Было бы неплохо, – дожевывая, ответил Захаров.
– Тогда пошли.
Они встали и вышли из-за стола. Полковник повел Захарова в его будущую комнату, которая находилась в противоположном крыле базы. Подойдя к двери с номером 023КП, Канарейкин снова достал карточку и так же, как и перед входной дверью, провел ею по прорези встроенной в стену металлической коробочки, после чего распахнул дверь.
– Вот ваши апартаменты, Иван Алексеевич. Ну, как вам?
– Не знаю, – пожав плечами, ответил Захаров.
– Тогда располагайтесь, – и посмотрев на электронные часы, он добавил: – Обед у нас в два, полдник в четыре, а ужин в восемь. Обедать теперь вам вряд ли захочется, а вот к полднику я зайду за вами. Вечером же заполним необходимые бумаги. Ну, а теперь счастливо выспаться, – сказал Канарейкин и, повернувшись, вышел обратно в коридор, закрыв за собой дверь.
