– А тебе не откажешь в проницательности, – тут же оживился Шан Цинхуа. – Воистину преданный читатель. Ну что ж, раз так, ты имеешь полное право знать, что изначально я собирался посвятить отцу Бин-гэ целую сюжетную арку, сделав его настоящим боссом, но в процессе написания мой комп сдох, и весь костяк эпизода канул в Лету вместе с ним, так что я запутался в деталях. В то же время в разделе комментариев у меня требовали развития совсем другой сюжетной линии: рейда Бин-гэ по захвату сотни духов цветов – целой сотни дюймовочек, которые от рождения мужчину в глаза не видывали, настоящие непорочные феи, сам понимаешь. Знал бы ты, братец Огурец, как я настрадался с главой, где их девственные бутончики одновременно распустились, – а тебе бы только меня шпынять…
Шэнь Цинцю хранил молчание. Теперь, по крайней мере, он знал, откуда взялись все эти сюжетные дыры.
– Выходит, – уточнил он, – ты вновь бросился расписывать эти гаремные перипетии вместо того, чтобы прояснить куда более важную линию с отцом Бин-гэ, которая в результате вся в дырах, как швейцарский сыр?
– Да кого волнуют все эти дыры? – отмахнулся Шан Цинхуа. – Ведь читателям нужно совсем другое: всех сестричек – по постелькам, всех злодеев – по могилкам. Начнёшь писать что-нибудь, что читателям, может, ещё и не зайдёт, – труд тяжёлый, а толку чуть. Я всего лишь хотел кое-как сводить концы с концами – а если бы мои подписчики соскочили, мне бы жрать было нечего, так-то, братец Огурец. Жизнь сетевого писателя – это тебе не сахар.
«Да уж, Сян Тянь Да Фэйцзи, ты мастер лихо обрубать сюжетные линии – а теперь эта въедливая Система заставляет меня методично заполнять все эти твои позорные сюжетные дыры!»
– По правде говоря, мне бы всё равно пришлось это сделать, – продолжал рассуждать Шан Цинхуа. – Видишь ли, согласно моей оригинальной задумке, кровь Тяньлан-цзюня чище, чем у Бин-гэ, а это значит, что и его боевые способности куда круче, к тому же он прославился куда раньше своего сынули, да и вообще по степени крышесносности мог дать Бин-гэ сто очков вперёд. А теперь сам посуди: стоящий неизмеримо выше всех прочих, насмехающийся над всеми тремя сферами и всё в том же духе, да ещё и обладающий трагической предысторией, которая не может не тронуть сердце, – сущий Марти Стю[13], верно? А если бы читатели решили, что он оспаривает первенство Бин-гэ, и погнали бы волну хейта, что бы я тогда делал? Кому, как не тебе, знать, насколько лютыми могут быть его фанаты: с них сталось бы как утопить меня в потоках яда, так и намертво перекрыть поток донатов.
Рука Шэнь Цинцю повстречалась со лбом. Теперь-то, благодаря откровениям великого эксперта Самолёта, он начал волноваться не на шутку: если Тяньлан-цзюнь и вправду освободится из заточения, сумеет ли Ло Бинхэ с ним совладать?
Однако, если взглянуть на это с другой стороны, быть может, получится использовать отца, чтобы сдерживать сына? Но Шэнь Цинцю немедленно придушил эту опасную мысль в зародыше: если вздумаешь связаться с персонажем, о котором знаешь только то, что цели его предельно далеки от праведных, то не удивляйся потом, когда помрёшь, сам не зная от чего.
Не подлежало сомнению лишь одно: такого таланта, как Сян Тянь Да Фэйцзи, их поколение ещё не знало! Придя к этой мысли, Шэнь Цинцю решительно опустил ладонь на столешницу.
– Лучше тебе быть со мной полностью откровенным! Выкладывай, что ты там задумал, но потом забросил, поменяв сюжет на полпути, – всё по списку. И прежде всего – самое важное!
