При проведении цифровой трансформации нужны новые институциональные построения. Такие построения делаются, например, есть нормативный правовой документ по управлению Национальным проектом по цифровой экономике[40]. Как уже отмечено выше, этим постановлением предусмотрено 18 инстанций в системе управления. Однако среди этих инстанций нет инстанции, которая будет улучшать инновационную среду, например, за счет создания адекватного механизма управления интеллектуальной собственностью. Такая инстанция работает сама по себе, а значит – автономно, в условиях запрета синергии.
В новых условиях приоритет стоит отдавать, прежде всего, социально-гуманитарному и когнитивному аспектам в управлении, усилению внимания к вопросам активизации гражданского участия в принятии управленческих решений, созданию соответствующей экспертной среды. При таких приоритетах сложность создания систем управления возрастает многократно. Классических логиколингвистических подходов здесь явно недостаточно. Даже такие инструменты, как анализ больших данных, имеют ограничения, императивно диктуемые программистской логикой. Новые задачи заставляют учитывать когнитивную насыщенность компьютерных моделей и логики вычислений, что может быть выражено, например, формированием и развитием дисциплины «когнитивного программирования»[41], учитывающего непосредственное включение неформализуемого (непрограммируемого) субъекта в систему правления и механизмы управления. Классические же подходы опирается на детерминированную экстраполяцию прошлого опыта, а подрывная технология больше напоминает футуризм, принцип которого состоит в отказе от прошлого опыта[42].
Возможно, решающим фактором успеха в совершенствовании государственного, муниципального и корпоративного менеджмента в таких условиях становится явная смена парадигмы управления. Необходимым условием, инструментом и институциональной средой реализации такой парадигмы становится Система распределенных ситуационных центров развития[43][44]. Развитие сложившихся подходов к созданию современных систем управления в настоящее время вынуждено считаться с новыми вызовами, к которым стоит отнести:
– Классическое стратегическое управление в флюктуирующих и плохо предсказуемых сегментах рынка не работает. В политике и бизнесе побеждает тот, кто, используя прорывные нестандартные приемы, быстрее всех предлагает рынку оригинальное решение, удовлетворяющее мечту потребителя. Стратегическое планирование идет от амбициозной и неизведанной цели, зачастую не имеющей ничего общего с примерами из прошлого опыта;
– В принятии решений необходим учет некаузального (беспричинного) фактора, порождаемого коллективным субъективным участием. Группа людей принимает правильное, но беспричинное решение, в определенный момент обсуждения проблемы наступает коллективный инсайт;
– Рынки становятся флюктуирующими, требования потребителей в различных сегментах начинают вести себя непредсказуемо, например, меняться на 25 % в течение месяца. Традиционные маркетинговые технологии перестают работать. Это, например, обусловливается кризисными изменениями внешней среды компании[45][46];
– Необходимость формирования безальтернативного решения проблем без применения традиционной многокритериальной оценки альтернатив. Руководитель, обладая инсайдерской информацией, чувствует необходимое решение, но не всегда может объяснить его коллективу. Задача становится обратной, образ необъяснимого решения уже есть, только его надо довести до всех участников команды, да так, чтобы каждый видел в нем свою заинтересованность;
