Звериная страсть
Кирилл снова стоял под лестницей, когда Кассандра медленно вошла в гостиную с грацией пантеры перед прыжком. Она двигалась очень осторожно, выверяя каждый шаг, словно по минному полю. И вдруг резко повернулась к нему лицом и одарила обворожительной улыбкой, полной первобытной звериной страсти.
– Ты следишь за мной?..
Низкий бархатный тон ее голоса манил, околдовывал, она, словно, раздевала его томным с поволокой взглядом, прикасаясь к самым чувствительным зонам. Она превращала его в зверя, под стать себе, такого же безжалостного, неукротимого, ненасытного, дрожащего от неутолимой дикой страсти, желая поскорее отведать сочной плоти и искупаться в крови. Так, дразня и мучая томительным ожиданием, она приближалась к нему, с каждым шагом усиливая свое воздействие. А когда, наконец, приблизилась вплотную, Кирилл совершенно потерял контроль над собой, утонув в столь ярких, ранее неизведанных ощущениях, что все пережитое до этого показалось унылым, незначительным и постепенно стиралось из памяти.
Она предвкушала близкую победу и острое удовольствие. Он превращался в самца красивого, сильного, страстного, столь же грациозного и опасного, под стать ей. Кассандра сама не ожидала такого эффекта, жалкого, зависимого, заискивающего ничтожества из него не получилось, как она ни старалась. Поначалу она удивилась, затем испугалась, а в финале не могла оторвать от него глаз, желая его так же нетерпеливо и страстно.
Они кружили по гостиной, два ненасытных диких Зверя, никого и ничего не замечая, в каком-то диком первобытном танце. Глаза в глаза, лицом к лицу, почти соприкасаясь вздрагивающими ноздрями, приоткрытыми влажными ртами, наслаждаясь запахом их возбужденной, разгоряченной плоти, жадно пробуя друг друга на вкус и тут же отстраняясь, чтобы снова слиться в этой дикой необузданной пляске-дуэли.
Наконец, он поймал ее, властно притянул к себе, ощущая всем телом каждый ее соблазнительный изгиб. Подавляя ее яростное сопротивление, он не замечал кровавых царапин и укусов. Еще больше распаляясь и зверея от вида, запаха, вкуса свежей крови на ее губах, на ее руках, на ее восхитительном теле, все глубже впивался в упругую разгоряченную плоть, размазывая пот и кровь под удовлетворенное урчание этой дикой необузданной кошки.
Неслучайный свидетель
Прасковья стояла как вкопанная, не в силах сдвинуться с места, из широко открытых глаз текли крупные слезы, на лице застыла маска отвращения и ужаса. Она хотела навсегда стереть из памяти эту кровавую вакханалию, но перед глазами снова и снова вставали лица со звериным оскалом, рычащие, извивающиеся, слившиеся в нечеловеческом экстазе окровавленные тела. В голове крутилась одна и та же мысль: «Это не он, это не может быть он».
Грязная ненасытная тварь, опять ее козни, нарочно устроила это представление прямо на моих глазах, чтобы побольнее ранить, чтобы вбить клин между нами.
Но теперь, похоже, она хочет не просто сломать его, сделать послушным для удовлетворения своих прихотей. Она хочет сделать из него самца, такого же безудержного зверя, как и она сама, чтобы он стал ее парой. Она хочет выдрать с корнем меня из его сердца, заполнив эту дыру собой, звериной сущностью и страстью. Напоив своей кровью, она заразила его и теперь жаждет сделать из него оборотня, превращающегося в дикого зверя по щелчку ее пальцев.
Если он ничего не помнит, не подозревает и не догадывается о том, что вытворял, значит, есть надежда, значит, пока трансформация не закончилась, и ему можно помочь. Только как? Нужно найти противоядие, и если я ее полная противоположность, возможно, оно во мне. Но теперь, когда Кассандра проникла в его голову, тем более на ее территории, мне будет очень сложно, а может, и вовсе невозможно до него достучаться.
