— Ты просто неисправим, — слышу голос Тохи и ощущаю укус иглы, прежде чем вырубаюсь.
Темнота обволакивает, как вязкая тягучая смесь, но я чувствую, что мне в ней не место, и заставляю себя вынырнуть. Открываю глаза и фокусирую взгляд на потолке. Я в своей комнате, вспоминаю свое первое пробуждение и чем закончился разговор с Тохой. Мой персональный мучитель.
Аня там за стеной, совсем рядом.
Интересно, в чем она сейчас спит?
Одергиваю себя: какая мне разница в чем, главное, что подо мной она будет без ничего, голенькой. Член дергается от этой мысли и у меня снова начинает темнеть в глазах. Такая тенденция меня шокирует, неужели Тоха прав и это все от оттока крови? Принимаюсь умножать и фокусируюсь на дыхании.
— Аня, — кричу я, злясь оттого, что возбуждение не проходит.
Дверь в комнату открывается, но на пороге, к моему разочарованию, стоит Тоха.
— Нет, ну что ты за кобель? — спрашивает он, подходя к своему чемодану, и я понимаю, что он меня сейчас снова вырубит.
— Тоха, отвали, — пытаюсь говорить строго, но ничего не выходит. — Не смей, — но игла уже в вене, и я снова в забытье.
Но даже во сне девушка с глазами, полными страха, не оставляет меня в покое, продолжая терзать своей недосягаемостью и глупыми разговорами с моим членом.
И да, Малявка права, она очень ему нравится.
9. Глава 9
Аня
Благодаря несдержанности хозяина меня наконец выпустили из его комнаты и даже милостиво дали позволение ходить на кухню и готовить себе еду, но больше всего я обрадовалась тому, что смогла заказать через интернет себе сменное белье, штаны и пару футболок. Я снова живу в своей старой комнате, отсчитывая дни, когда моя мнимая свобода будет вновь отобрана.
Побег — единственное мое спасение, но после неудавшейся попытки затевать что-то новое страшно. В доме никого из охранников нет, но через окно я несколько раз видела, что они патрулируют территорию вокруг дома, и часто с собаками. Если от охраны я бы еще рискнула сбежать, то собак я до смерти боюсь.
— И мне кофе сделаешь, пожалуйста, — в дверях кухни появляется Тоха. Выглядит он так, что краше в гроб кладут.
— Что, измотал? — спрашиваю я, доставая его кружку. — Я блины собралась готовить, будешь?
— Ты моя спасительница, — с удовлетворенным вздохом присасывается к живительной жидкости. — Конечно буду. Сегодня он особенно невыносим.
Я слышала, как Стас зовет меня, еще в первую ночь после его пробуждения, сердце колотилось от страха, ну, я надеюсь, что от страха, потому что последний его поцелуй мне вспоминался все чаще. Я стала плохо спать и просыпаться с ощущением, что он смотрит на меня своим острым взглядом, и до утра потом не могла уснуть. Загрузила себя работой: то уборку затею, то еды на целый полк наварю. Не знаю, что Тоха с ней делает, но она исчезает как по мановению волшебной палочки, и обратно возвращается только пустая утварь. Вот и сегодня с утра завалилась на кухню попить чаю, но сама не заметила, как вымыла все шкафы и приготовила тесто для блинов.
— А нельзя его усыпить? — сказал я, а потом испугалась, что выдала себя. Он звал меня каждую ночь, и это было просто невыносимо. — Ну, чтобы не мучился, — решила я пояснить, приступая к готовке.
— Я бы и сам был бы только рад, но он потом меня точно за ноги во дворе подвесит, — отвечает Тоха с усмешкой, — поэтому придется терпеть. Думаю, вот можно его твоими блинами угостить, умаслить, так сказать.
