– Позвольте представить моих людей, – перевела с лёгкостью Полина, кокетливо улыбаясь и намеренно игнорируя угрюмый взгляд отца.
– Чем обязан? – спросил тот.
– Изабелла вас раскрасила, мисс, – улыбнулся шейх, обратившись неожиданно ко мне, готовой умереть на месте вместо шейха и привлекая их внимание.
– Так бывает, когда происходит кровоизлияние в мозг. Ваша подруга не виновата, – ответила я, понимая, что все смотрят и внимательно изучают. Особенно Марс. И мне не по себе от его взгляда и присутствия. Я поёжилась, покраснела, вспоминая прошлое. И никуда не деться. А хочется исчезнуть и выйти за дверь. И хоть рядом Курумканский, меня мутит и не по себе.
– Они здесь, чтобы уладить правовые моменты и составить договор. Марс Брицкриг, – обратился он, представив первого мужчину, мрачнеющему Курумканскому.
Он кивнул, перестал изучать меня и теперь предельно внимательно смотрел на Курумканского. Словно пытался разгадать, какие отношения связывают главу отделения и меня.
Марс Блицкриг смотрел сквозь старого шамана и сворачивал взглядом на меня. А мне хотелось быстрее завершить встречу.
Быстрее.
Быстрей!
Ещё быстрее…
Признаться себе, отчего, было выше моих сил. В этот момент я остро пожалела, что не ношу обручального кольца. А затем с удивлением осознала, что даже не знаю, где оно лежит дома.
– Это Мухамед Али.
Второй мужчина постарше, весь седой, показался привлекательным. Настолько, что подумалось, неужели все высокородные арабы такие? Идиотская мысль, но именно она мешала сосредоточиться. А точнее, прожигающий взгляд Марса Блицкрига. Он смотрел без стеснения. Прямо. Так что заметила не только я, но и Курумканский с Полиной. Любопытно, казалось, Марс не узнал ни её, ни меня. Или узнал, но не стал афишировать. Может быть, это всё как-то связано со спа-салоном и Галибом?
Шейх смотрел на меня, но с усмешкой, как будто знал о нашем общем прошлом. Курумканский вскинул руки вверх.
– Вы выбрали врача? Хочу предложить Веру Баргузинскую, – он протянул руку в мою сторону. – Лучший специалист.
Мужчины повернулись к шейху, который смотрел всё с той же улыбкой, застывшей, ничего не значащей и вежливо-обходительной, а затем развёл руки. Слегка усмехнулся, мол, в следующий раз, моя дорогая.
– Я выбрал Андрея Ритмова, – сообщил он.
– Почему?
– В его биографии нет негативных инцидентов, – произнёс Мухамед Али.
Курумканский нахмурился и понял всё без дальнейших слов. Покачал головой.
– Вера – лучший мой хирург, думаю, и в Забайкалье.
– Вы не поняли, мы сделали выбор, – с нажимом произнёс Али, и Курумканский всплеснул руками, взревел:
– В деле указано, её вины нет.
Я не выдержала и вышла за дверь. Это выше моих сил! Я больше ни на кого не смотрела и не слушала, прислонилась спиной к стене. В моей биографии и в самом деле был негативный случай. И сейчас на душе я ощущала внутреннюю мешанину страха, позора и ужаса. Дикая смесь, в которой профессиональная гордость перевесила всё остальное. Мне не смыть пятно позора. Не смыть, сколько бы жизней я ни спасла после. Люди судят не объективно, а субъективно, а в вопросах здоровья тем более.
Из палаты вышла Полина. Остановилась, она взглядом разбирала меня с некоторым презрением. За последнее время она расцвела. Прибавила в груди и как-то стала выглядеть женственнее. Дамское самолюбие напомнило о себе неприятным ощущением в груди.
– Думаю, ты заслужила, – заявила она, не в силах скрыть триумфа и злорадства.
