– Ты как? – спросила громко. – Ногу подвернула?
Она была рыженькой и очень симпатичной. Но стояла молча, не отвечая на мой вопрос и хлопая большими зелеными глазами. Ведьма, должно быть, таких тут вообще за людей не считают. Убедившись, что она стоит на ногах, метнулась снова в гущу и, прикрывая голову, попыталась собрать ее вещи – нашла только учебник и пару тетрадей. Передала ей и снова спросила о самочувствии. И на этот раз она промолчала, с диким изумлением глядя на меня. Такое бывает от шока – я слыхала. Да что там слыхала, как-то раз в детстве я съехала попой по обмерзшему крыльцу, когда шла из дома одного заказчика, а потом от боли не то что слова, свое имя несколько минут сказать не могла. А может, я и ошиблась в предположении – она вряд ли ведьма. Скорее, столичная красотка. Это мы, деревенские, способны выживать в любой ситуации. Нас чтобы с ног снести – потребуется бык недюжинного размера. В селе даже детские игры были опасными для жизни: кого волнует, что ты девочка, если началась драка оглоблями? Кто там будет смотреть, успеваешь ли ты отплыть от места падения в воду, когда вся ребятня прыгает сверху? Помогут, конечно, если поранишься, но в таких забавах ты сам учишься избегать травм. Я в другом мире росла и в таких ситуациях куда жизнеспособнее, но ведь это не значит, что столичные девчонки не заслуживают помощи?
Потому я взяла ее за плечи и продолжала спрашивать. Когда отойдет – сможет хотя бы кивнуть.
Людской поток рядом редел, а это означало, что я упускаю последние секунды. И потому начала кричать – просто кричать в толпу в надежде, что кто-то ответит:
– Где здесь лекарь? Куда идти?
На вопрос никто не ответил, зато внимание я привлекла – несколько таких же рыжих парней и девушек почти сразу начали пробивать дорогу к нам. Один подбежал снизу, холодно отодвинул меня от пострадавшей и сам перехватил ее за плечо.
– Ты в порядке, Оли? Что случилось?
И ему она неожиданно ответила, причем сразу отчетливо:
– Нормально, братец. Но я запомнила запах той мрази, которая наступила мне на ногу, когда я уже упала. У меня сломана кость.
Он наклонился ниже, заглядывая ей в глаза:
– Клянусь, сестренка, та гнида пожалеет, что родилась на свет.
Она приподняла ногу, и я вскрикнула – увидела, как кожа на ее лодыжке вздулась, кость едва-едва не прорвала ткани. Ей должно быть невыносимо больно! Она и застонала, но притом напрягла ногу, и припухлость начала уходить. С ума сойти! Я стала свидетельницей самой настоящей трансформации оборотней. Они в силах управлять всем своим организмом, потому и излечить перелом – дело очень болезненное, но недолгое.
– А ты чего тут стоишь? – обратился парень ко мне. – Спасибо, можешь быть свободна.
Вот и вся благодарность. Наверняка и обратились-то ко мне, когда уже совсем перестало быть понятно мое внимание к происходящему, а так бы и слова не сказали – как на мои вопросы не отвечала рыжая девушка. Кто я такая, чтобы со мной тут разговоры вести?
Я коротко вдохнула и полетела вверх, проклиная свой приступ сострадания. Но притом понимала, что иначе все равно бы поступить не смогла. Ведь я не знала, что там не ведьма, не знала, что за все страдания Оли, как ее назвал брат, они пойдут мстить всем факультетом.
И, конечно, в аудиторию влетела несколькими секундами после сигнала начала урока. Перед высокой стойкой-трибуной стояла уже знакомая мне женщина – декан Зинно. Она прервала приветственную речь и посмотрела на меня. Уже во взгляде я прочитала приговор. А в тоне его было в переизбытке:
