Теперь уже я пальцами добела сжимаю стекло бокала, очень надеясь, что тот не треснет. Ну почему, за что мне это?! Я так боялась остаться без финансовой подушки в будущем, и теперь, благодаря матушке Тодд’са, такой вариант наиболее возможен.
- Спасибо, миссис Тодд’с, - хватает дядюшке наглости развернуться с довольной рожей к ней, но тут же в дело вступает мой муж, который до этого проявил просто чудеса выдержки.
- Нет. – Спокойно произносит Тэйнарс, и посылает мне успокаивающий взгляд, - мама права, нам совершенно точно не интересно, сколько на счетах у Айрин средств. Но моя жена выразила дельную мысль по поводу того, что это полагающиеся ей средства. И я хочу, чтоб они достались ей по праву – так что, мистер Розман, будьте так добры, внесите положенное приданое вашей племяннице. Думаю, вам и самому будет приятно знать, что я к этим деньгам не буду иметь ни малейшего отношения.
Розман стискивает зубы, полосуя по мне тем самым взглядом, от которого внутри все переворачивается, а к горлу подступает тошнота. Я знаю, хорошо знаю эту степень злости – и просто так он мне это не спустит.
Только вот, возможно, не теперь, когда мы в чужом доме, а за рядом со мной всегда стоит крепкая фигура Тодд'са. Кажется, дядюшка его побаивается… Хотя я знаю, что у этого человека хватит хитрости извести даже самых сильных врагов.
- Хорошо, - выдыхает он, садясь на свое место, и атмосфера за столом медленно начинает приходить в норму.
Потихоньку возобновляются разговоры, а я с трудом беру непослушными пальцами вилку, стараясь не смотреть в глаза свекрови, что с беспокойством смотрит на нас с деканом. Что она теперь обо мне подумала? Что мне зачем-то нужны деньги? Но ведь это так и есть, только почему-то мне до боли в груди стыдно за это перед женщиной…
- Расслабься, - шепчет мне Тодд’с, и вдруг осторожно касается моей руки с зажатой в ней вилкой, - давай, покажем всем, что между нами все хорошо.
Я поднимаю на него глаза, и чувствую, как он осторожно подцепляет моей рукой кусочек кролика, и отправляет мне в рот. Приходится под умилительными взглядами послушно прожевать мясо, и даже улыбнуться, когда Тодд'с ласково гладит мою щеку, глядя так, словно и нет никого вокруг.
Как ему это удается? Он действительно легко касается моей кожи, а в его глазах я вижу невесть откуда взявшийся свет, за который хватаюсь, как за соломинку, и благодаря ему начинаю верить, что этот вечер закончится хорошо.
Но именно в тот момент, когда я уже спокойно вновь поднимаю какой-то там по счету тост, дверь в зал открывается, и появляется моя мама – сонно оглядываясь по сторонам, и заставляя всех обернуться на себя.
Повисшая вновь тишина сбивает весь мой налет уверенности, но, к счастью, на помощь приходит Тодд’с. Снова.
- Миссис Рода’с, - радостно зовет он, и она вздрагивает от его громкого голоса, - рад, что вы отдохнули, и решили присоединиться. Прошу к столу.
Место рядом с Розманом пустует – и мама косится на него с таким видом, будто там ее ждет каптунский еж вместе мягкой обивки сиденья. Я с замиранием сердца жду, как поведет себя женщина – и, наконец, она отмирает с места.
Боязливо и неуверенно она проходит в указанном направлении, глядя лишь себе под ноги – пока не опускается с мученическим видом на стул, вздрагивая от повернутой к ней головы дядюшки. Кажется, злость того еще не улеглась – а ненавистные блюда лишь укрепили брезгливость к этому вечеру.
