Глава вторая
Уныние, или Густав предпочитает предаваться тоске, вместо того чтобы отдаться тайне
– А знаете, мистер, я с вами согласен, – сказал я, смело встретив суровый взгляд агента. – Мы не просто слишком неопытны для роли пинкертонов, мы еще и не такие болваны.
Детектив отодвинул стул от стола, и на его длинном узком лице отпечаталось: «Если встану – будет хуже».
Мы со Старым развернулись и, приосанившись, неспешно зашагали к выходу, чтобы сохранить хотя бы видимость достоинства.
Контора агентства Пинкертона находилась на третьем этаже модернового «утюга» – огромной треугольной пирамиды с открытым пространством в середине, от вестибюля до самой крыши. Акустика здесь была как в оперном театре, и каждый шаг, а также звук, издаваемый каким‑либо отверстием человеческого тела, отдавался эхом подобно раскату грома. Поэтому я дождался, когда мы спустились по лестнице, и лишь потом тихонько высказал свое мнение об итоге встречи.
– Ну что же, нам отвесили хорошего пинка по заднице, а?
– Уж точно не похлопали по плечу, – согласился Густав.
– И что теперь? Можно попробовать в другом агентстве Пинкертона, значит, надо добираться поездом в Лос-Анджелес. Или пароходом в Портленд или Сиэтл.
Брат нахмурился и покачал головой. Он не доверяет средствам передвижения, если в них не впряжена хотя бы одна лошадь, и его начинает мутить уже от одного вида человека на роликах. В поездах же он просто заболевает. Как и на пароходах, как мы недавно выяснили во время первого – и нелегкого – путешествия на пароме из Окленда.
– Не-а, – буркнул он. – У нас и денег‑то на билеты нет. Черт, да еще пара поездок через залив, и нам конец.
– Но ведь мы в большом городе. Есть и другие детективные агентства. Попытаем удачи на мелководье.
– Попытаем удачи на мелководье? – Густав взглянул на меня так, будто я предложил взмахнуть руками и полететь на Луну. – Брат, позволь спросить: какой такой удачи?
Он знал, о чем говорит. Госпожа Удача никогда особенно не улыбалась нам, Амлингмайерам. Напротив, она обычно хмурилась, да так мрачно, что из всего нашего клана выжили только мы с братом.
И все же мне не хотелось, чтобы последнее слово осталось за Госпожой Удачей… за этой сучкой.
– Да и пошла она подальше, эта удача, – брякнул я, когда мы вышли наружу, в давку и сутолоку – или сутолочную давку – Маркет-стрит. – К чему удача, если есть мозги и характер?
Старый скептически взглянул на меня.
– С чего ты взял, что у тебя есть…
– Ха, брат, – прервал его я, – у меня достаточно мозгов, чтобы догадаться, к чему ты клонишь, поэтому не утруждайся. Просто иди за мной, и я покажу тебе, как с достоинством сносить удары судьбы.
И я зашагал по Маркет-стрит в сторону 4‑й улицы – то есть в сторону конторы Южно-Тихоокеанской железной дороги.
Хотя штаб-квартира ЮТ находилась в дюжине кварталов от нас, о поездке на трамвае не могло идти и речи, учитывая отношение Густава к быстрому перемещению на чем‑либо, кроме лошади. Но я был вовсе не против пройтись, даже наоборот. Мне нравилось шагать мимо ярких витрин магазинов и крикливых уличных торговцев, нравилось, когда меня толкали торопливые деловые парни в цветастых жилетах с серебряными булавками в галстуках, нравилось снимать шляпу перед нескончаемыми девушками в юбках с таким вызывающе высоким подолом, что можно было разглядеть не только туфли, но и начало лодыжки.
