– Неудивительно, что ее гнетет такое отношение, однако виной всему ее скандальные выходки, тут уж ничего не поделаешь.
– Увы – похоже, ты прав.
Однако его собственный разум, сердце и внутреннее чутье говорили как раз об обратном. Он готов был встать с ней спина к спине на горящей палубе, обороняясь от неприятеля. А ведь никто не спешил становиться на ее защиту. Семья в самом лучшем случае осуждала ее поведение и планировала вновь заключить в узилище, дабы предотвратить дальнейшие безумства. А в худшем – она становилась просто-напросто предметом купли-продажи, и стоимость ее была сопоставима с ценой доброй лошади!
Возможно, де Бофор искренне увлечен ею и смог бы защитить, но он еще так молод. Селлерби больше подходил в качестве кандидата в мужья. Возможно, именно поэтому он не слишком пришелся по душе Дрессеру. Хорош собой, элегантен, человек вполне светский – правда, ни черта не смыслит в скачках, – да и леди Мейберри, похоже, его отличает.
– А ты знаком с графом Селлерби?
Ноттон недовольно нахмурился:
– Типичный придворный. Птица высокого полета, не мне чета, однако мы встречались. Я был приглашен вместе с друзьями в его городскую резиденцию полюбоваться коллекцией скульптур. Сплошь современные подделки, но повторяют оригиналы с точностью до малейших деталей, – а ведь еще далеко не все, как он говорил, успели привезти из-за границы.
– Стало быть, он богач?
– Должно быть, так. Я даже думал купить парочку скульптур для своего сада. Энни они бы приглянулись, ведь все персонажи вполне одеты… Помню, Селлерби говорил, что новый вид гипса вполне способен противостоять причудам нашей погоды. Эти статуи обжигают, словно фарфор. Да, неплохо бы заполучить парочку.
Дрессеру вовсе не казалось разумным устанавливать классические статуи в парке уютного деревенского поместья, но он ничего не сказал. Вместо этого он вдруг подумал: понравились бы такие скульптуры Джорджии Мейберри, если бы он установил их в своем поместье? Если даже и так, она, как он всерьез подозревал, предпочла бы куда менее скромные варианты на тему античности. Так молода и уже так искушена… Хотя для вдовы это вовсе не преступление.
– Как твои переговоры с Эрнескрофтом? – спросил Ноттон.
Дрессер осознал наконец, что до сих пор лишь возмущался отношением гостей к леди Мейберри, а о деле и полслова не молвил. Хотя что сказать? Он сделал порядочный глоток эля.
– Видишь – топлю горе в кружке. Гослинг-Гоу погиб.
– Вот проклятие-то!
– Два дня назад. Разбушевался в стойле, безнадежно повредил ногу…
– Вот досада-то!
– И не говори…
– Так ты забираешь Фэнси Фри?
Дрессер терпеть не мог врать кому бы то ни было, особенно друзьям, однако ответил уклончиво:
– Мы обсуждаем возможность замены.
– Но тебе нужен жеребец, притом матерый.
– Сам знаю. Извини за резкость, но в последние пару часов события разворачивались вовсе не так, как я предполагал.
Ноттон понимающе кивнул:
– Тогда настаивай на полной выплате стоимости твоего выигрыша. Эрнескрофт вполне способен раскошелиться, а ты выберешь жеребца себе по вкусу. Поговаривают, что герцог Камберленд проигрался в пух и прах, а у него прекрасные конюшни. Знаменитый Ирод принадлежит именно ему.
Однако Дрессер покачал головой:
– Сомневаюсь, что на деньги, вырученные за Фэнси Фри, я смог бы купить Ирода. Как думаешь, сколько за него попросит герцог? Тысячу?
– Ну, если торг пойдет бойко, то, может, и поболее…
