Сказ о твоей Силе - страница 19

Дудочки звук – теребит, зовет настойчиво. Напоминает. О чем?

Очнулась Кеяс – сидят девчушки вокруг, ждут. Кушают внимание. Всем сразу не хватает, но не страшно. Дождутся. А там по новой – добрая Кеяс, много внимания, на всех хватает. Про себя забыла? Ну дак что ж, любви-то вон сколько принесла.

А тут дудочка. И еще средь какофонии голосов девичьих легкий звук всплыл – дудочка выделила, подпела тоскливым переливом – плакал кто-то.

Блуждая взглядом в попытке определить направление звука, она увидела одиноко стоящую кряжистую сосну – похоже, плачь доносился оттуда. Смутное чувство внутри не давало сознанию обратно рассеяться – зудело, подталкивало к действиям. Что-то важно упущено… Что? Кто? Кто же там плачет? Надо. Надо встать и пойти посмотреть.

Кеяс встала, собрав все силы, вырывая себя из затягивающего оцепенения. Пошла к дереву, гладя по пути светлые головенки и улыбаясь, но целеустремленно продолжая двигаться. Подошла к дереву вплотную – звук усилился. Обогнула покрытый шершавой, изрезанной морщинами трещин корой, ствол и, наконец, увидела источник плача – ещё одна девочка. Правда, от других отличается, не светится. Да еще и плачет, опустив лицо в колени. Но не только это зацепило внимание Кеяс, было что-то еще, пока не оформившееся, но не отпускающее. Она присела рядом с плачущим ребёнком.

– Что случилось, милая? Тебя кто-то обидел? – ласково спросила, слегка погладив девочку по плечу.

Та подняла заплаканное лицо, посмотрела, кто её потревожил. Помолчала, но все же ответила:

– Меня никто не любит. Я некрасивая.

Кеяс, замерев, смотрела – она знала это лицо. Помнила, как в детстве примеряла мамины бусы, поплакав из-за какой-то обиды, и эта зарёванная мордашка из зеркала на неё смотрело. Наконец, вырвав себя из оцепенения неожиданного узнавания, спросила:

– Кто это тебе сказал?

– Я не помню, – насупилась девочка и тут же взвилась, – Это не важно! Все играют и веселятся, а я плачу сижу! Потому что не любит никто! Потому что не красивая!

Кеяс, немного растерявшись от силы эмоций так похожей на неё девочки, все же спросила, ухватившись за одну мысль:

– Ну какая же ты некрасивая? Вот скажи – я тебе нравлюсь?

Та внимательно посмотрела.

– Ты очень красивая, – буркнула наконец. – Я бы хотела такой же быть.

– А ты не заметила, что мы похожи?

– Не знаю. Как бы я могла это увидеть? Я ведь на тебя смотрю, а не на себя, – рассудительно сказала девочка.

Кеяс помахала смотрящему на них Вогте. Он подошел.

– Видишь? Дедушка. Он очень умный, врать не станет, – сказала она, стараясь быть убедительной, и обратилась уже к старику, – Скажи, похожи мы?

Вогте преувеличенно внимательно рассмотрел обоих, хотя уже всё увидел, и с категоричной серьезность сказал:

– Одно лицо.

Девочка задумалась.

– То есть ты хочешь сказать, если я на тебя похожа, то тоже красивая? – сделала она вывод, но тут же упрямо добавила, – Ну и что, всё равно. Я тут плачу-плачу, а играть со мной никто не хочет.

– Почему никто? Я хочу, – сказала Кеяс.

С другой стороны подошла Петите и, взяв плачущую девочку за руку, впервые с момента встречи в пещере, произнесла скромным тихим голоском:

– И я хочу.

– А давайте я покажу вам, как можно танцевать? – предложила Кеяс.

Обе девчушки заинтересованно посмотрели на неё и синхронно кивнули.

Вогте достал дудочку и заиграл, а Кеяс привычно впустила в себя путеводную нить звучания и, уже осознанно обратившись к своей Силе, принялась творить волшебство движения. Почти тотчас почувствовала присутствие Винды, поддержавшего её в любимом занятии.