– И как тебе живется вдали от них?
– Вполне себе прекрасно. Я оставил всю эту суету и перевез свое семейство в это поместье, где мы живем счастливо и беззаботно. И никто нас не беспокоит.
– И что же теперь будет с нами? – спросил Гирн. – Если в этом мире мы чужаки, куда нам идти дальше? Если снаружи нам угрожает опасность, неужели нам придется вернуться в недра Аркфара.
– Не придется, – ответил Ху Ра Ил, – вы можете остаться в этом поместье, пока я не найду способ вывести вас за пределы Аркфариэла, чтобы вы могли продолжить свое скитание.
– Я благодарен за твое милосердие, – сказал Фа Но Эль.
– Я тоже, но буду еще более благодарен, если ты поможешь мне разыскать одну юную девушку, которую зовут Аириа.
– Как только настанет рассвет, я отправлюсь в город и попробую что-то узнать. А пока вы можете расположиться в одной из спален. У меня к вам одна просьба – постарайтесь сделать так, чтобы мое семейство не увидело вас. Поймите, я лишь хочу их защитить.
***
Ху Ра Ил проживал в таком огромном поместье, что блуждавший ночами по длинным коридорам Гирн, порой забывал в какую сторону ему стоит пойти, чтобы вернуться в комнату, где жил он и Фа Но Эль. Ху Ра Ил вывез из поместья все свое семейство и отправил их погостить к матери одной из его супруг, жившей в еще большем поместье. Он уходил в город Эл, чтобы узнать про Аирию, но поиски, длившиеся несколько рассветов Ирао, не были успешны, ведь город был огромным. Когда он блуждал среди узких улиц, тянущихся вдоль застроенных кварталов, некоторые жители узнавали его и низко кланялись, отдавая почесть знати. Он в ответ лишь улыбался и говорил, что делать этого не надо и дружелюбно жал руки.
Аириа отказалась от еды. Встречая рассветы и закаты в заточении, она впала в отчаяние. Она была умна, и ей порой казалось, что поступает неразумно, тоскуя по полюбившемуся незнакомцу, с которым она так и не встретилась. Но, как бы она ни старалась его позабыть, ей было трудно отрицать то, что с ней он был не тем, кем были остальные. Она пыталась сбежать из собственного дома, ставшего для нее обителью заточения. Но стражи не покидали порога. Ни лекари, ни профессоры ничего не могли поделать, чтобы вырвать девушку из уз тоски и печали.
Когда восходило Ирао, Гирн укрывался за шторами в темных комнатах поместья, чтобы лучи не могли его настигнуть. Ночами он смотрел в широкое окно, в котором, к его удивлению, мог увидеть больше, чем за всю свою жизнь, проведенную в пещере. Он видел за окном деревья, склоняемые порывами ветра. Видел, как с их ветвей взлетают тени неведомых птиц. Звезды и планеты, блаженно нависшие в просторах ночного неба, тьма, сквозь которую пробивался звездный свет – все это безмерное пространство, раскинутое за пределами окна, приводило его в восторг. Он больше не был узником пещеры скованной стенами. Отныне над ним простирались бескрайние небесные просторы.
Фа Но Эль был рядом. Оба они оказались чужаками в том мире, куда сбежали, и были в нем одиноки, ведь все, что когда-либо связывало их с прошлым, осталось позади. И другого пути у них не было. Ху Ра Ил был милосерден к ним и позволил остаться в своем поместье. Они понимали это и были ему благодарны.
Когда Ирао зашло за горизонт, Ху Ра Ил пришел в поместье. Стоило ему войти внутрь и закрыть большую дверь, как мгновение спустя за ней раздался стук. Он приоткрыл. Снаружи стояли несколько стражей, окруживших одного из представителей знати, которого звали Су Ка Ил.
