И другой голос возник.
«– Даст бабушка Томтор – выполним. А не даст…»
Он, он, главный инженер Петр Петрович Бястинов, тугой на язык, жадный на обещания. В действительности же не станет сидеть с подставленной ладонью, ожидая даров от «бабушки», – без шума и крика сделает все возможное.
А это чьи слова?
«Хватит! Это безумие без передыху носиться на предельных скоростях! Лично я не согласен так жить дальше ни одну минуту! Хочу нормальной человеческой жизни: вовремя засыпать и вовремя просыпаться, посещать филармонию, ходить в кино! Хватит с меня! Освободите меня от этого адского ярма!» – И даже пахнуло въедливым запахом «Прибоя».
Узнал и без того: Евгений Витальевич Кудрявцев, хозяин прииска Табалаах. Горяч! Темперамент как у табунного жеребца – вот и несет… Ничего, ничего. Пусть полыхает пламенем из ноздрей – скорей успокоится…
8 часов 55 минут
Пять минут, оставшихся до начала рабочего дня, Кэремясов позволил себе вздремнуть.
9 часов ровно
– Доброе утро, Мэндэ Семенович!
– Доброе, Нина Павловна. – «Какое там «доброе»! Чернее черного!» – подумалось само собой.
– Сегодняшняя почта. – Секретарша плавным изящным движением положила перед ним красную дермантиновую папку.
Тяжело вздохнув, Кэремясов открыл ее было, но тут же и решительно захлопнул.
– Этим займусь позже. Я там кому-нибудь нужен?
– Нужны. И многим. Редактора газеты я направила ко второму секретарю – хочет показать новую передовицу. Нектягаева, бригадира из совхоза «Тэрют», сплавила в управление сельского хозяйства.
– Зачем он приехал?
– За ветврачом.
– Ладно. Хорошо.
– Председателю поселкового Совета Зубко требуется, чтобы водовозную автомашину добыл для него именно первый секретарь райкома.
– Ну и как?
– Как миленький потопал в райсовет. И вообще все рвутся обязательно к первому секретарю. Как в бытность Ефрема Тихоновича…
Кэремясов прихмурился: не поощрял, когда при нем в непочтительном тоне упоминали его предшественника.
Нина Павловна поперхнулась было, но закончила непримиримо, еще более твердым, холодным голосом:
– Прошло уже больше года, а никак не привыкнут. Ничего. Привыкнут.
– Хорошо, – Кэремясов побарабанил пальцами по настольному стеклу. «Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего. Как в слышанной недавно частушке, – подумалось с укоризною, но и, признаться, с некоторым удовлетворением. – Давно пора менять стиль руководства! Ох давно! С первых же дней он установил неукоснительный порядок: пусть никто не ждет, когда соизволит открыть рот первый секретарь, не ждет ничьего указующего перста – сам распоряжается на вверенном ему участке. Такой принцип замечателен тем, что дает людям большую самостоятельность, расковывает инициативу, повышает их гражданскую ответственность…» – И сама мысль, и красивые слова, в какие она облекалась сейчас в его уме, – все это не могло не радовать Кэремясова. – Но… иногда мы, кажется, переигрываем. Вот, например, с этим бригадиром из «Тэрюта» не мешало бы встретиться, обсудить, что и как…
Пока подыскивал мягкие слова, должные бы укротить рвение секретарши, и когда наконец нашел, осекся: на лице Нины Павловны обнаружил явную обиду. «Зашла же она в совершенно ином настроении, так? Или он не обратил внимания? С чего это она вдруг разобиделась? Вот прелести совместной работы с женщиной! Будь на ее месте мужик, – не потребовалось бы никаких китайских церемоний. А тут… Но в смысле аккуратности, исполнительности работник она – поискать. Да и вообще приятно: красивая женщина!» Подумалось без каких-либо потуг на фамильярность; тем более исключалась возможность каких-то шашней. Вслух произнес:
