Сказание об Иле - страница 27

Ожидая ответа, Ямых вопрошающе приоткрыл рот.

– Дети его давно сгинули: сын умер еще маленьким, а дочь продана дарцунцам-разбойникам, но ленива была, да и лицом дурна… – При этих словах подбородок говорившего задрожал еще сильнее. – Так и зачахла у них, – каким-то елейным голоском закончил он.

– Вот видишь, раб, нет у тебя детей, – пожал плечами правитель.

– А что с моей женой? – в последней надежде поднял голову Ёя.

– Зачем тебе жена, старик?– рассмеялся Ямых.

Среди закрайников пробежал издевательский смешок.

Ямых снова взглянул на Ёю:

– Если она не издохла, то представляю эту ведьму… По всему видать, должна она быть красавицей… Беззубая, старая, ни к чему не годная. Зачем тебе такая?

– Отдай мне… ее, – не поднимаясь с земли, продолжал настаивать на своем Ёя.

Ямых снова взглянул на «улыбчивого», и тот сразу же удалился, взяв с собой еще двух человек.

– Тебе вернут твою старую ведьму, – сплюнул в сторону старика Ямых. – А теперь пошел вон! – добавил он и тут же зашагал к Гнезду.

За правителем последовали все остальные.

Их ждала черная огромная нора, никто не позаботился облагородить ее, и если это было жилище людей, то, скорее всего, отвоеванное у какого-то зверя. В нос ударил запах, какой обычно бывает в старой собачьей конуре.

Когда Роха оказался внутри, ему пришлось аккуратно ступать и внимательно глядеть себе под ноги. Лестниц здесь не было, лишь огромные корни, тянувшиеся от самой земли куда-то вверх, в темноту. Ниже было какое-то пространство, глухо закрытое массивными кольями, скрепленными между собой ржавыми навесами. Оно, как показалось посланнику Иля, тоже было обитаемо. Чтобы не оступиться, Рохе приходилось хвататься руками за углубления в черной от времени древесине. Вероятно, образовавшиеся здесь за многие века эти гладкие вмятины были оставлены теми, кому пришлось проделать этот путь. В некоторых местах корни уже окаменели, а в иных почти сгнили. Плесень властвовала повсюду.

Подъем показался долгим, путаным, а пространство, влекущее человека вверх, огромным. Рохе почудилось, что снаружи бушует ветер, потому что в ушах стоял вой, какой обычно бывает в трубе. Снизу то и дело доносились звуки стенаний и какой-то возни. Было ощущение что кто-то пытался вскарабкаться следом за идущими, но невидимое препятствие не позволяло ему этого сделать.

Вот и последние шаги к цели. Теперь Роха находился внутри сферического пространства, похожего на гнездо, наподобие тех, что устраивают себе грызуны, только очень большое.

– Вот почему гнездо… Это действительно гнездо!

Роха стоял завороженный.

Все те же черные, но уже меньших размеров, кривые корни и ветви были основой и потолком осязаемого пространства, укрытого прочной смесью из перьев птиц, смолы и чешуи. Последняя, под ногами вошедших, была чуть вздыблена, как бывает при чистке рыбы. Еще что сразу бросалось в глаза – это множество разных предметов, буквально утыканных в щели «гнезда». На первый взгляд невозможно было разобрать, что это за предметы, которыми так не по-хозяйски распорядились. Роха присмотрелся и все же смог разглядеть некоторые из них.

Седло и упряжь, забитые в огромную щель, никогда ни использовались по назначению, не знали они ни заботливого седока, ни лошади под собой в дальнем походе. Прялка, нелепо торчащая из сферического потолка, едва поскрипывала уже разбитым колесом, нависая над вошедшими острым конусом. Деревянный башмак, вбитый рядом, принадлежал какой-то великанской стопе. Множество предметов домашнего обихода – те, которыми пользовались хозяйки в любом месте западнее Иля, – были здесь чем угодно, только не помощниками в домашнем труде. Еще Роха увидел многочисленные зарубки, ими то здесь, то там были исполосованы черные корни. Одни из них были совсем свежие; другие, как старые шрамы, уже затянулись, оставив после себя лишь след. Были и те, что словно кровоточили, из них медленно вытекали светящиеся смоляные струйки.