Воскресенье. За окном метёт, воет, свистит. Ветер запутался в проводах.
У меня в мастерской на окне стоят сочные зелёные кактусы и один сияющий красным арбузом цветок. Им нипочём непогода. Здесь тепло и уютно.
У огромного дома, большого города, растёт белая акация моя милая южная землячка. Она ещё совсем молоденькая. Тонкий ствол, тоненькие, зелёные, с колючками веточки и изумрудные листочки.
Весной она вдруг зацвела. Белые гроздья цветов душистых, наших южных. И она, совсем взрослая, стояла, радовалась своей первой весне, первым своим цветам, своей повзрослевшей весне, своей взрослой поры. Теперь она уже не деревце, а дерево. Осенью созреют семена, и тогда появятся ещё маленькие акации, выросшие здесь, в центре России.
Осени для неё не было. Было лето. Ведь у нас на Юге только наступает осень, а здесь уже холодно. Она верила. Будет ещё осень и листья высохнут, пожелтеют и слетят, шурша, с веток. Но вот она уже наступила, а листья не пожелтели, не высохли, висят, крепко держась за ветки – зелёные, крепкие, листья.
Здесь много воды, но не так, как там, на Родине, на Юге. И вот стоит, гнётся на ветру с зелёной кроной. А листья, живые, трепещут от ветра… Холодно шепчут… холодно, тоскуют по тёплым крымским дням. По особому запаху моря…
Когда деревце было совсем маленьким, оно было дома, на юге. И там бывает зима, снег, морозы. Но вдруг выглянет солнышко, пригреет. Снег быстро сходит, впитывает сухая земля живительную влагу. Радуется. Она в степном районе всегда сухая. Лужи. Их там не бывает – не увидишь. Уйдёт в землю водичка, зазеленеет травка на пригорках. И за сараем уже куры купаются в пыли. Лежат, греются, подсыпают свежей тёплой землицы то под одно крылышко, то под другое. Летом смотришь: по стене бегут красные «божьи коровки», «солдатики». Они тоже замирали на стенке, на солнышке, их красные в чёрных пятнышках спинки гладили тёплые ладони Солнышка.
Уходило Солнце. Пряталось за тучи. Начинались затяжные нудные дожди… День, два, неделю. Свистел ветер, крепчал мороз. Но не страшен был холод. Все были согреты Светилом. Оно было внутри них – божьих коровок, кур. Стены дышали теплом. Земля хранила ещё тепло. И ей, акации, тоже не было холодно, как здесь. Как сейчас…
Потом деревце выкопали, привезли сюда. Здесь было так много воды, зелени. Пригорки, поляны – всюду цветы, а у нас они выгорают летом…
Речушки-ручейки пересыхали.
А весной первый раз увидала половодье – очищающее всё и уносящее грязь на пожухлых и почерневших льдинах.
После большой воды, пригревало Солнышко. Наступала весна…
Но теперь зелёные пригорки не радовали акацию. Они были холодные и сырые. Там, на Юге, горы скалистые, камни, песок. Они были тёплые. Люди на них сидели, отдыхали, даже спали ночью. За день так нагревались, прогревались Солнышком, что и ночью от них шли невидимые тёплые лучики…
Деревце вспомнило, как среди зимы приехал художник с этюдником. Долго стоял и смотрел. Потом смеялся с воробьёв, когда они учинили разбой. Воробьи барахтались в пыли, отчаянно чирикали, клевали друг друга. Кто прав, а кто виноват – не понять: игра это была или борьба.
