На каменных ладонях Атланта, как на выгнутом блюде, лежали три золотых яблока из сада Гесперид.
Всходил Вечер, звездный юноша Геспер, звездою в Гиперборее. В такой вечер гранатовое небо заката словно давит на воды океана.
– Я иду, Форкид, – сказал Атлант. – Мне пора.
Атлант обещал Гераклу вернуться, когда Геспер взойдет.
– Иди, – ответил змей, но веки не поднял. И шагнул Гора-Человек.
Уже второй шаг хотел сделать Атлант, выйдя из сада, когда раздался ему вдогонку шипящий, пронзительный крик змея:
– Атлант, Атлант, пусть он держит небо – не ты!
В изумлении остановился титан. Обернулся плечами и лицом в сторону, откуда доносился крик.
Торжество и коварство звучали в голосе змея. Не таким знал Атлант Ладона, речного титана Чудо-горы. Спросил:
– Тебя я слышу, Ладон?
И еще громче, и резче, и злораднее повторил голос змея:
– Пусть он держит небо – не ты!
С протянутыми перед собою каменными ладонями, на которых лежали три золотых яблока, стоял Небодержатель и медленно вдумывался в слова змея, повторяя их мыслью, как эхо: «Пусть он держит небо – не ты!»
Медленно, жерновом титановой правды, крепкой, как адамант, перемалывал Атлант в своем сердце слова змея, что не он, Атлант, будет Небо держателем, а Геракл. Какие-то древние глыбы нерушимых заветов переворачивались в сердце титана, и под седым мхом высоко вздымалась полуокаменевшая грудь.
«Пусть он держит небо!»
И, сам еще не постигая, что говорит его титановой мысли голос сердца, словно разрывая невидимые цепи, вдруг высоко поднял Атлант вольные руки к небу, роняя из разведенных ладоней золотые яблоки наземь, и, ликуя, воскликнул:
– Так пусть же он держит небо!
Не опуская рук, изогнув в пояснице веќа не сгибавшееся назад гранитоподобное тело, смотрел Атлант с запрокинутой головой на далекую померкшую дорогу Солнца, над которой замерцали плеяды, и рассмеялся, как юноша.
Ни Уран-Небо, ни праматерь Гея-Земля тысячелетия уже не слыхали, чтобы вновь на земле так юно смеялся древний титан. Не знала мысль мудрого Атланта от века хитрости. Прям был Атлант. Как Омфалос, пуп земли, было крепко и верно его слово. И не знал он, что меж корнями всего сущего, свисающими под тартаром в великую Бездну Вихрей, живет Эрида-Распря.
Но вдруг постигла его титанова мысль, что он, титан Небодержатель, свободен и вернется в счастливую Аркадию. И забыл Атлант, что уже нет там его Чудо-горы, что на месте Чудо-горы в глубоком котле кипят туманы. Обо всем позабыл счастливый Атлант.
И тогда спросила правда титанова сердца титанову мысль:
– Где, Атлант, твое слово Гераклу? Кто твои ладони оторвал от небосвода? Кто хотя бы на день, на час освободил тебя, раба богов, от тяжести неба с богами? Обмануть хочет титан героя-освободителя? Чем же ты лучше богов? Такова ли правда титанов?
И ответила сердцу мысль Атланта, Горы-Человека:
– Не прикованы руки Геракла к небу. Могут сбросить на землю небо с богами и разбить само небо. Свободен смертный Геракл.
И тогда-то донесся опять из сада Гесперид голос змея:
– Не щади убийцу титанов, титан! Он – Истребитель.
…
На земле, у ног Атланта, лежали три золотых яблока. Посмотрел на них Атлант, посмотрел на небо и увидел, что высоко на небо взошел звездный юноша Геспер. Потянулся за яблоками титан, но пригнуться и поднять их не мог. Так и стоял над ними Атлант с каменными, протянутыми вперед ладонями.
И увидел Атлант, как принялась, врастая в почву, упавшая веточка с тремя яблоками. Стала расти и расти, сначала тонкой былинкой, а затем деревом с тремя золотыми яблоками на серебряной ножке. Видел, как все выше и выше растет дерево, как оно доросло до каменных ладоней титана, наклонилось над ними. Сами плоды легли ему на руки.
