Он снова явился, уже не в парадном костюме, не такой холодный и вовсе не отстраненный. Живой, улыбчивый, очень уютный, в простых джинсах и мягком лонгсливе, все молча выслушал, взял договор. Перевел взгляд на Марину, и она вдруг увидела в нем понимание и участие. Доброе, настоящее.
Заикаясь и вдруг отчего-то всхлипывая, она рассказала ему, что не может ходить только в синем. Что она — художник. И не будет носить макияж постоянно. Она вообще предпочитает не краситься без необходимости. Что друзей у нее очень мало, но запрет на посещение клубов и баров портит ей настроение. Она ведет скромный образ жизни, работает, учится, может, как-то обойдемся без столь суровых рамок?
Усмехнулся, тихо пробормотал что-то вроде: «Я верю», размашисто перечеркнул три страницы ограничений контракта, но ниже добавил:
— Эскорт-сопровождение на все мероприятия компании — без ограничений и возможности отказа с условием дополнительной оплаты по красному тарифу.
Все замолчали. Марина притихла.
— Эскорт? — спросила она осипшим внезапно голосом. — Секс?
Брови Геогра поползли вверх, изумленно изогнувшись, и он вдруг захохотал — громко, басовито, одной рукой усаживая пытавшуюся было вскочить Марину на место, другой ставя витиеватую и узорчатую подпись на договор. Ответил ей громко:
— Нет, эту услугу я не оказываю девушкам, даже не мечтайте, красивая гостья.
И добавил, резко наклонившись к ее мучительно раскрасневшемуся уху:
— Хотя я не скрою — мне было бы приятно, Ма-ри-на.
Поднялся и вышел. Стремительно, быстро. Оставив притихших юристов и хлопающую глазами Марину заканчивать оформление всех юридических тонкостей.
Когда все закончилось и Марина выползла из гостиницы, в которой располагался временный офис компании, уже наступал поздний вечер.
Ей очень хотелось позвонить «дядюшке» и рассказать о своем успехе, но сдержалась, конечно. Хотя его слова о том, что она никто, ничего не добьется и уж точно пропадет на улицах Нью-Йорка без его отеческой ласки, она помнила отлично. Не пропала, как видно. Более того — это был настоящий триумф. Ее звездный час. Она стала лицом компании, она — даже не манекенщица, только модель.
Идти в общежитие не хотелось. Студенческий муравейник подразумевал общение хотя бы кивком головы, просто приветствия, а на это у Марины не было ни малейших сил — ни моральных, ни физических.
Хотелось просто идти по улицам Нью-Йорка, тупо пялиться на городские огни и ни о чем не думать. А мысли все вились вокруг произошедшего сегодня: о странном и неожиданном Георге, о своем контракте, об эскорте, о котором потом так долго все шептались. Из разговоров за своей спиной Марина поняла, что никогда раньше «хозяин» не вписывал это условие в контракт. А лицо De Vossen отбиралось раз в пять лет. Не так уж и мало. Кстати, сколько лет самому Георгу?
Простенький телефон в кармане хрюкнул. Она взглянула на экран и обомлела. Пополнение счета на сумму такого размера, что Марина несколько раз пересчитала нолики. Это же... Можно было закрыть кредит на учебу прямо сейчас. Если бы... ей позволил это сделать банк. А он не позволит. Вздохнула.
Еще сообщение: «Мр. Беккерман просит разрешения воспользоваться доступной нам информацией о вашем местонахождении и отправить вам номер его мессенджера».
