- В чем секрет?
- Технология плавления стали, - отвечает, выпуская рукоять, ведет ладонью над лезвием, не дотрагивается, скользит по воздуху. – Никто так и не сумел повторить. Настоящий творец вкладывает душу. Искру, которую не заменить. Оживляет сталь.
Я тоже заношу ладонь над клинком, повторяю путь, который проделал Рустам.
- Чувствуешь? – хрипло спрашивает он.
- Тепло, - тихо замечаю я.
- Ты бы могла овладеть этим оружием гораздо лучше, чем я.
- Шутишь? – смешок вырывается из горла.
- Меч Масамунэ сильнее всего раскрывает потенциал тех людей, что обладают высокой нравственностью, - произносит ровно. – Как ты можешь догадаться, я не вполне для него подхожу. Есть над чем работать и что развивать.
- Но разве не он должен подходить тебе? – удивляюсь.
- Оружие выбирает нас, - говорит Рустам. – Но я не могу пользоваться тем мечом, который мне действительно подходит.
- Почему?
Мужчина отступает и приближается к тому мечу, который расположен слева. Не касается его, не сжимает рукоять, однако мое сердце пропускает удар и обрывается, гулко бьется о ребра. Дурное предчувствие накрывает сознание, вселяя иррациональный страх.
- Меч Мурамаса, - мрачно заключает Рустам. – Меч, пробуждающий дикую жажду крови. Прочный. Острый. Этот клинок не вернется в ножны, пока не изведает вкус плоти, и не важно чья плоть ему попадется: врага или собственного хозяина. Такой меч наш учитель подарил Джеро, посчитал, он способен контролировать порывы, пробужденные подобным даром.
- Выглядят они почти одинаково, - бормочу я.
- Ощущаются по-разному, - отмечает Рустам. – Однажды два клинка вонзили в дно реки. Листья лотоса огибали меч Масамунэ, а меч Мурамасы притягивал их и разрезал на части. Один благородный. Другой низменный. Добро и зло.
- Твой учитель считал, меч плохо повлияет на тебя? Пробудит тягу к насилию? Обнажит то, с чем ты не справишься?
- Он считал, я должен развивать нравственность, питать светлую сторону, но признавал, что моей тьме гораздо лучше подойдет клинок Мурамасы.
- Интересно получается, - протягиваю. – Ты «плохой», но получил «хороший» меч. Джеро наоборот. Непривычно выходит.
- Единство и борьба противоположностей.
- Значит, тебе вручили меч Масамунэ? – замолкаю, размышляя, правильно ли произнесла эту фамилию. – Но и полного запрета на пользование клинком Мурамасы не последовало?
- Мне вручили три меча, - окончательно сбивает меня с толку Рустам.
- Три? – пораженно округляю глаза.
- Так решил учитель.
- Они хотят их забрать? Ну те люди, о которых ты упоминал. Джеро и все остальные. Они хотят получить эти клинки?
- Только третий.
- Тут же пусто, - хмурюсь.
- Кто станет хранить святой меч в обычной квартире? – усмехается Рустам. – Конечно, эти клинки очень дорогие, и я мог бы прилично заработать, выставив их на аукцион. Однако Кусанаги – реликвия. Бесценный артефакт.
- Прости, я впервые слышу эти названия, - закусываю губу от волнения. – Столько всего нового.
- Меч Кусанаги – дар свыше. Дар богов для императора. По легенде клинок был добыт из хвоста восьмиглавого дракона. Говорят, этот меч управляет всеми ветрами на свете. Его сила и мощь разрушают.
- Ничего себе, - единственно, что мне удается вымолвить.
- Этот меч входит в число регалий японских императоров. Его хранят и оберегают от посторонних взглядов, выносят исключительно в день коронации нового правителя, и то клинок тогда плотно обернут полотном.
