– Браво, Ник! – Патрик картинно хлопнул в крошечные ладошки. – Даже если такая рыба и существует, в чем я, кстати, очень сильно сомневаюсь, то вероятность поймать ее в нашем Сладком море крайне мала, я бы даже сказал, что она стремится к нулю.
– И вовсе не стремится она ни к какому нулю. – Обиделся Никанор. – Но как искать эту рыбину я и впрямь не знаю, тут ты прав. Послушай, а может к бабушке Ядвиге наведаемся? Мне кажется, живет она уже лет триста, может, слыхала что про эту волшебную рыбу.
– К Ядвиге!? К этой сумасшедшей старухе!? Знаешь, Ник, по-моему, ты растерял даже те жалкие остатки своего ума, которые у тебя были. Да ты знаешь, что про нее люди говорят? Вон прошлым летом детки поспорили, кто к этой старухе за забор пробраться сможет, да принести оттуда вещь какую в доказательство. Все струсили, конечно, кроме Петьки, сына пахаря, полез он к Ядвиге и пропал, ни слуху, ни духу от него. А старуха вечером печь топить затеяла, это в такую-то жару. Детишки испугались, да родителям все рассказали. Те собрали полгорода да к старухе явились, но никаких следов Петькиного пребывания не нашли. Да вот только некуда ему было подеваться, точно она сцапала, да как-то спрятала, уж не знаю колдовством, там, или заговорами, а потом съела беднягу, чтоб его жизненную силу в себя вобрать. А еще говорят, что по утрам она вместо воды кровью умывается. И звери все дом ее за километр обходят, кроме филина ейного ручного. Ведьма она, точно тебе говорю. – Патрик наконец-то устал висеть в воздухе и присел на ближайшую ветку, смешно свесив ножки.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь. Меня вот как-то Бабушка Ядвига чай звала пить с пирожками.
– И слава Богу, я тебя тогда отговорил к ней идти, а то превратился бы ты в начинку для этих самых пирожков.
– Знаешь, Патрик, раз не хочешь мне помогать, так и не надо. Сам распрекрасно справлюсь.
Никанор развернулся и решительно направился в сторону окраины города. Патрик закатил глаза и взлетел с насиженного места. Он знал, что если Никанор вбил чего себе в голову, то никакие разумные доводы его не переубедят.
– Эй, Ник, постой! – Патрик догнал друга и уселся ему на плечо. – Черт с тобой, пойдем к этой старой ведьме, не отпускать же тебя одного. Но при одном условии, по дороге зайдем за топориком или киянкой на худой конец. Какое-никакое, а все-таки оружие.
Яркое солнышко, приятно греющее затылок, детский смех и мелодичное пение птиц – все это не про мрачный дом, рядом с которым стояли Никанор и Патрик, не решаясь постучать в калитку, сделанную из кривых коряг и покрытых острыми сучками. Хотя, строго говоря, стоял только Никанор, а Патрик нервно наворачивал круги вокруг Никаноровой головы.
– Дался тебе этот ум. От него одни проблемы. Пойдем лучше в кабак, посидим, настоечки малиновой выпьем, а, Ник?
– Нет, Патрик, я все решил, не хочу больше дураком ходить, хочу как все нормальные люди быть, понимаешь? Да и денег на малиновую настойку мы с тобой не заработали.
Никанор решительно поднял руку, намереваясь постучать, но не успел. Дверь сама собой отворилась, пропуская друзей во двор. Никанор невольно ощупал свою льняную сумку, дабы удостоверится, что здоровенная чугунная сковорода все еще там. Так как ни киянки, ни захудалого топорика не нашлось, он прихватил ее по настоянию Патрика в качестве средства самообороны на случай непредвиденных обстоятельств. Но, вопреки ожиданиям, войдя во двор, они не обнаружили ни человеческих скелетов, ни бочек с кровью. Двор как двор: покосившийся сарай, старое корыто и основательно подгнившая скамейка. Единственной странностью было то, что на участке ровным счетом ничего не росло, кроме сорной травы, да и та явно боролась за существование из последних сил. Одиноко стоящая бревенчатая избушка выглядела совершенно необитаемой.
