– Ну, прости, Мокеич, не уследил. Но и ты тоже хорош! Зачем же сразу топить?! Не мог сперва просто попугать для острастки? Все-таки человек живой, не гнилушка.
– А нам без разницы, человек или другое чего. Не велено никого ни впущать, ни выпущать – вот и весь сказ. Это уж я тебе, Костя, одолжение великое делаю. А ну брысь отсюда подобру-поздорову! И другим закажите, чтобы ни ногой! Слыханное ли дело – в водоем с мертвой водою за здорово живешь купаться шастать!
– Глаз с тебя нельзя спустить! На секунду задремал – и вот! Тебя мама не учила: не зная броду – не суйся в воду?
– Но я же умею плавать…
– Что, и в серной кислоте тоже? Водяному нашему по барабану, умеешь ты плавать или нет. Он тебя раз в охапку и стал топить.
– Костя, но почему-у? Что я ему сделала-то?
– Что-что. В заповедный водоем залезла.
– Так ведь не залезла же! В него вообще, по-моему, залезть нельзя. Он же убегает все время! Прям как живой. Костя, он что, и правда живой?
– Он-то живой. А вода в нем мертвая. Да похоже, недостаточно резво он от тебя удирал. Вон Мокеич-то как всполошился! Видно, всего каких-то пары шагов тебе не хватило. Ну, ты пришла в себя? Вставай, подымайся. Нам с тобою еще топать и топать.
Аня попыталась наступить на правую ногу, но, скривившись от боли, рухнула обратно в траву.
– Что? Что такое? – встревожился Костя.
– Кость, он мне, кажется, щиколотку потянул, водяной этот.
– Ух ты еж твою двадцать! – Костя огорченно пощупал припухшую и горячую Анину ногу, присвистнул, хлопнул себя по лбу и куда-то на пару минут ускакал.
Вернулся он с какой-то зеленью в руках, которой, тщательно размяв, обмотал со всех сторон Анину ногу.
– Заживи-трава, – пояснил он. – Арника форте. Не переживай. Каких-то сорок минут – и будешь как новенькая.
– Ну спасибо! А эти сорок минут мы, что ли, здесь проторчим?
– Вот на это у нас как раз нет времени! Меня дома с хлебом ждут, да и тебе особо некогда прохлаждаться. Ты ж еще сегодня в общагу хочешь вселиться? Ну там белье получить, матрас, одеяло?
– Хочу. – Аня улыбнулась, чувствуя, как боль в ноге постепенно ослабевает. – А что ж тогда делать?
– Ну что с тобой сделаешь? Ты верхом ездить умеешь?
– Умею немножечко. В школу верховой езды на ипподроме ходила.
– На ипподро-оме! Постарайся хотя бы не свалиться!
И не успела Аня ахнуть, как Костя подхватил ее и закинул на спину.
– А ну обними меня! Крепче, не стесняйся! А то свалишься – останавливаться подбирать не стану. Ну, ты как там, держишься?
И они поскакали. Да как быстро! Травы, кусты, верхушки деревьев, все, мимо чего они проносились, слилось перед Аниными глазами в сплошную зеленую ленту с редкими пестрыми вкраплениями из птиц, бабочек и цветов. Все ужасы, горести и огорчения сегодняшнего дня разом выветрились из головы. Аня почувствовала себя невесомой.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
