Ланцо покачал головой.
– Мой добрый Фиаче, ты только что отправлял меня к мальпранскому гранду, чтобы я немедленно готовился в рыцари Струн, а теперь клянёшь их и поносишь церковь, благо нас никто не слышит.
– Я всего лишь боюсь, что ты разочаруешься, – буркнул Фиаче, скрестив руки на груди. – В мире полно лжи и жестокости, но тебя они касаться не должны.
Ланцо встал. Он спустился на три ступени и обернулся, взглянув на Фиаче.
– Именно против лжи и жестокости мы боремся, друг мой. Нельзя бороться с ними, не соприкасаясь, не ранив своих рук.
С этими словами он сошёл с лестницы и, слегка углубившись в волнующийся людской поток, догнал и тронул за плечо прохожего.
– Отец Дуч.
Священник оглянулся.
– А, Ланцо! – воскликнул он скорее боязливо, чем удивлённо. – Благословенны будни твои.
– Благословенны, святой отец, – склонил голову Ланцо. – Вы не сильно торопитесь? У меня кое-что есть для вас.
Священник растянулся в благодушной улыбке, сморщив лоснящееся под солнцем розовое лицо.
– Слушаю тебя, сынок.
– Идёмте к фонтану.
– Ох, – отец Дуч бросил тревожный взгляд на бандитское сборище, гогочущее на ступенях у воды. Отказаться он не посмел. – Коль надо, так идём.
Он замахал рукой трём монахам, застывшим поблизости с большими корзинами, полными снеди, и те двинулись дальше без него, постоянно оглядываясь на своего настоятеля. Тот семенил за Ланцо, притворно мешкая, отдуваясь и перекладывая из руки в руку корзину с какими-то пирогами. Фиаче вышел к ним навстречу, недобро поглядывая на священника.
Братия Ланцо поднялась как по команде и окружила их у лестницы. Священник нервно сглотнул, косясь по сторонам, однако Ланцо невозмутимо продолжил их разговор.
– Как дела в приюте, отец Дуч? Как дети?
– Потихоньку, Ланцо, помаленьку, – бормотал тот. – Всё спокойно, всё с божьей помощью.
Ланцо буровил его глазами, почти не мигая, и отец Дуч поёжился под прицелом яркого пронзительного взгляда.
– Нашими молитвами…
– Всего ли вам хватает?
– Нужду не терпим, сынок, здоровы все да сыты, слава богу.
– Я очень рад.
Ланцо протянул руку и в его ладонь моментально лёг кошель, туго набитый монетами. Джинет, подавший ему выручку, встал у его левого плеча. Справа к Ланцо подобрался Фиаче.
– Каждый ли получил свою долю? – спросил у него Ланцо, не оборачиваясь.
– Разумеется. Я об этом позаботился.
– Благодарю, Фиаче.
Священник не спускал глаз с кошеля, полного, по-видимому, серебряных монет. Бандиты Ланцо собирали со всех торговцев Знаменного рынка мзду за своё покровительство и быстрое решение большинства конфликтов без судебных проволочек. Базарные беспорядки стали настоящей редкостью, за что Ланцо и сотоварищи снискали уважение самого бурмистра, которому было совершенно недосуг возиться со скандальными торгашами, устраивая аресты и суды. Правда, он не отказывался и от своей доли, закрывая глаза на бандитские сборища под окнами ратуши. И таким образом центр Черры благоденствовал, а бурмистр каждый день благодарил бога за знакомство с Ланцо, которого, однако, побаивался и считал юродивым.
– Вот деньги, – сказал Ланцо, протягивая кошель настоятелю. – Купите детям приличную одежду и одеяла. Я видел сирот в городе, они одеты в неподобающее тряпьё. Ночами в каменных стенах приюта бывает холодно, особенно когда дует северный ветер, а старые одеяла наверняка прохудились.
Отец Дуч принял кошель и мягко провёл пятернёй у самого лица Ланцо.
