Читать онлайн Алексей Эрр - Сказка о сказке. Том первый

Дорогой читатель, вы сейчас держите в руках аудиокнигу. Да, не удивляйтесь, этот текст появился при попытке озвучить «Сказку о сказке» – которая, несмотря на опечатки и несовершенство текста, полюбилась многим читателям, спасибо за каждое доброе слово в отзывах. Кстати, в одном из них мне посоветовали разбить сказку на два тома, это была хорошая идея, «…иначе книга кажется непривычно большой…»

Наверное, писатель с хорошо развитым внутренним критиком редко остается доволен на все «сто», редко пляшет с криком: «Ай, да Пушкин…» Но мне пришлось испытать саморазочарование (не первое, впрочем, и, надеюсь, не последнее), когда я попытался озвучить сказку. Вдруг оказалось, что в ней половина слов – кривая, а другая половина – лишняя. Вдруг оказалось, что ритм и перекличка слов гуляют так, как им хочется, а не так, как хотелось бы мне. В общем, все было «не так и не то»: когда читаешь глазами, не замечаешь очень многих интересных вещей, а когда читаешь голосом почему-то замечаешь их сразу. И потому пришлось работать: с голосом, микрофоном, записями, в хорошем смысле – прослушкой, фильтрами шума и прочей технической «мишурой». Но в этой работе слова начали потихоньку поддаваться дрессировке, лишние уходили, кривые исправлялись или оставались кривыми, если их кривизна хоть как-то играла. Вернее, играла так, как надо.

Все изменения коснулись только стиля, сюжет не пострадал и практически не изменился. Так что новое издание будет интересно тем, для кого игра слов и смыслов имеет хоть какое-то значение. Ради этого придется немного потерпеть, пока идет «аудио-обработка» второго тома (в первый вошли две первые части приключений Эли и Лю̀си). А для тех, кому игра слов не слишком важна, остается «каноническое» издание, все три части в одной книге.

С любовью,

Алексей Эрр.

Моим любимым дочкам, и да простят они меня за

то, что Эли и Лю̀си на них совсем не похожи.

I 

В тот ранний час все колокольчики в старом городе молчали, а один – не молчал. Это был очень бойкий колокольчик, бронзовый. Лет десять назад, чуть больше, его выковал Лео, лучший кузнец во всём городе. Все просили его сделать самый чудный колокольчик на свете, с удивительным нежным перезвоном. Кузнец был неробкой души человек, но весёлый, и в работу вложил всю душу. Вот и колокольчик получился нежный, весёлый и неробкий. Потому и позвякивал он в ранний час, когда другие молчали.

Вы, наверное, догадались, что такой чудный колокольчик должен был висеть у дверей необычного дома. Так оно и было. Домик этот был не просто домиком, это был кофик – маленькое кафе. Маленькое, но не простое. В городе этот кофик знала каждая кошка и каждая собака, каждый ребенок и его родители. Все его любили и знали. А почему – хм! Скоро сами поймёте.

Бойкий колокольчик – он висел в центре старого города, а кофик там стоял, в самом центре, почти. Вот если бы кто превратился в птицу и поднялся высоко-высоко, он бы увидел, что сверху город похож на круг, круг этот неровно делит река, а посередине круга лежит большая площадь. На краю площади стоит ратуша, напротив неё – домик, тот самый домик или кофик, про который вы уже знаете. Вот и получается, что колокольчик тоже висел в самом центре. Почти.

Впрочем, это не так важно: ведь с высоты смотреть – не много увидишь. С высоты колокольчик казался маленькой точкой, а сам кофик был похож на зелёный квадратик, не больше, не лучше. Но на деле всё было не так. Вот если бы кто перестал быть птицей, спустился с высоты и попал на городскую площадь, он бы сразу увидел много чудесного. Много! Для начала весь кофик утопал в винограде. Перед домиком стояла высокая ограда из цветных деревянных плашек, по этим плашкам вился дикий виноград – такой густой, что его листья закрывали всю площадку и половину домика. А по виноградным стеблям ловко прыгали настоящие белки, рыжие, с чёрными подпалинами. Скажите сами: в городах такое нечасто встретишь.

А ещё в этом кофике были самые вкусные бутерброды – самые вкусные во всём городе, и лимонад тоже был самым вкусным, и пирожные, и кофе. Конечно, все этот кофик любили. Когда на улице было не холодно, дождь не шёл, гости устраивались под виноградными листьями на площадке перед дверью – на площадке из больших каменных плит. Там было так уютно! Ведь виноград над оградой рос и рос, и свивался в огромный зонтик, под которым и в самую жару было не жарко.

Кстати, назывался старый город просто – Птибудошт. И кофики в нём тоже как-то назывались. Там был кофик «Васильковый», был «Уютный камин», «Райский уголок», «Вишенка», а ещё – «Диванный», «Синий», «Радужный», и ещё – совсем странные «Буриме» и «Макинтош». Но наш кофик никак не назывался, у него даже вывески не было. Правда, над дверью и под крышей были написаны какие-то слова, только их никто не мог прочесть:

ЧЕ … АЖ … ЛО … ЗЕ

ЖД … ОЕ … ВОЗ … БЯ … ДАМ

АЙ … ИТЬ … ИСИ … БЯ

Видите, это не слова были, а какие-то обрывки. Слова давным-давно выложили под крышей цветными стёклышками, только время их не пощадило, многие выпали и потерялись, и потому слова стали отдельными буквами. А вокруг них под крышей целая картина была, широкая мозаика. Но от неё время тоже оставило лишь отдельные кусочки, которые сложно было хоть как-то сложить. В них с трудом можно было разглядеть штрихи каких-то фигур: то ли маленьких драконов, то ли больших кошек.

Да! Иногда казалось, что линии сплетаются в очертания двух кошек, что сидят спиной друг к другу, будто чем-то недовольны. Причем хвост у каждой кошки был не один, у каждой было несколько хвостов. Так казалось, когда солнце светило ярко, и сквозь виноградные листья пробивались лучи, пятнами освещая старую мозаику. Но потом солнце заходило за тучи, и штрихи рассыпались, фигуры стирались. А как иначе? Раньше цветных стёклышек было много, но дожди и ветер, снег, морозы, жара сделали свое дело: многие стёклышки раскололись и выпали. Но всем о-очень хотелось понять – что за картина была над дверью под крышей, что за слова там были написаны?

Да, загадка – слова и картина! Все гости кофика ломали над ними головы, все-все, каждый, кто в кофик заходил. Гости сидели внизу за уютными столиками в плетёных креслах, смотрели наверх и спорили – день за днём, вечер за вечером. Всё пытались сложить штрихи и буквы, понять смысл. И снова спорили. Вообще, в Птибудоште любили спорить по любому поводу, в любое время.

Вот, например, в городе иногда случались Бабахи. Не каждое утро, не каждый день, не часто, но всё же бабахали иногда – вдруг непонятно откуда раздавался гром, хотя никакой грозы не было и нечему было греметь. Но всё ж такое случалось, и называлось это странное явление – Бабах.

К Бабахам, конечно, привыкли и по привычке считали, что это дело обычное, никакое не особенное. Да и бабахали они негромко, чуть слышно. Иногда только, раз в год раздавался Ужасный Бабах, как его называли. Он был погромче грома в хорошую грозу – такой о-громный, что казалось, дома вздрагивали и на целый вершок врастали в землю. Птицы тоже вздрагивали, в землю, конечно, не врастали, но срывались с деревьев и долго кружили, не могли успокоиться, кричали и жаловались неизвестно кому и на что. Все вздрагивали и пугались. Даже собаки в обнимку с кошками прятались, кто куда сможет – на всякий случай. Странно было такое слышать, и непонятно – откуда это слышалось?

А раз непонятно, значит, интересно. Раз интересно, значит, есть о чём поговорить. А если есть о чём поговорить, то и поспорить можно. И потому о Бабахах в кофике тоже спорили до хрипоты. Некоторые даже думали, что у Бабахов и старой мозаики под крышей есть что-то общее. Они тыкали пальцами в странные буквы и штрихи, а ладонями строили догадки – как домики. Всё пытались понять: почему сверху написано «ВОЗ … БЯ … ДАМ», и почему порой кажется, что там две многохвостые кошки сидят спиной друг к другу.

Иногда большие учёные вступали в спор и важно надували щёки, всем объясняли, что кошек там нет, что слова эти пока никто не разгадал, а Бабах – просто явление природы. Да, обычное явление, правда, не совсем понятное. Что, возможно, такой громыхающий звук без грозы получается от подземных толчков при высокой или очень низкой температуре. Но подземные толчки у нас редкость, и учёные никак не могут измерить температуру там, где они толкаются. Это жутко сложная задача, но наука не стоит на месте: всё когда-то было тайной природы, но потом нашло объяснение. Сейчас объяснения нет, но это дело временное. Да!

Большие учёные говорили свои слова и успокаивались, а все остальные успокоиться не могли и каждый вечер спорили и спорили. Порой так увлекались, что бородой смахивали пену от тёмного пива или длинные усы макали в чёрный кофе. А в иное время даже глазами косили в разные стороны – словно там искали ответа, да никакого ответа там не было.

Один старичок рассказывал, что в былые времена все буквы у крыши были целыми словами, их запросто можно было прочесть. И слова это были не простые, слова были очень важные, может, даже волшебные. Все они что-то значили, только он забыл – что именно. Потому что сам их не видел, но слышал от своего дедушки, когда был ещё маленьким мальчиком. Старичка слушали очень внимательно, хотя все его историю знали наизусть. Но всё равно, когда он рассказывал, всё затихало, можно было услышать, как белки шуршат в виноградных листьях. У всех замирало дыхание, хотя старичку почти никто не верил. А самые недоверчивые вообще не верили ни единому слову.

Но, верили – не верили, а сами-то ничего не могли сказать! Никто ничего толком не знал и, конечно, не помнил. Ведь небольшой домик, который потом стал кофиком, он на краю площади давно стоял, может двести лет, может, триста. Это был самый старый в Птибудоште дом. Когда-то давно его сложили из крепких камней и поставили на большие каменные плиты. И за много-много лет ни один камень не раскололся, не потрескался. Только цветные стёклышки у крыши потрескались и потерялись. Впрочем, бог с ними! Многие на них смотрели и ничего не поняли. А мы – лучше заглянем в кофик, может, и там найдём что-нибудь, на что стоит взглянуть.

Внутри кофика, конечно, не было винограда и пушистых белок. Зато там стояли старинные плетёные столики и кресла искусной работы, их на улицу не выносили, чтоб не попали под дождь. Они умели так удивительно скрипеть, словно пели песню о старых временах, когда Птибудошт был совсем другим, наверное, молодым городом. И часы-ходики на стене были молодыми, и кукушка в них тоже была не дряхлой – не сиплым-хриплым «ку-ку» считала время, куковала, что день продолжается, что ночь продолжается.

Под ходиками блестела витрина с такими вкусными пирожными – от одного взгляда на них хотелось съесть не одно, а два или три сразу. А рядом с блестящей витриной темнела резная дубовая стойка с высокими табуретами. На ней серебрились большие краны с разными сортами пива, лимонада и – самое большое чудо! – старинный кофейный самовар, что готовил самый вкусный в Птибудоште кофе.

Но самыми-самыми в кофике были его хозяйки. Это были не взрослые женщины и не девушки, а две девчонки, две неразлучные подружки с необычными именами. Одну звали Элина-Берта-Ада-Марта, а другую – Люсия-Стефани-Каролина-Вита. Но так длинно они, конечно, себя не называли, хотя в Птибудоште любят длинные имена. Любят длинные, но маленьких хозяек все звали коротко и просто – Эли и Лю̀си. Звали их просто, а вот появились они в Птибудоште совсем не просто.