Бармалей, посоветовавшись с Белоснежкой, быстро принял решение – он решил поселить девочку в землянке.
Землянка находилась рядом с хлевом для животных в лесу. Место было выбрано с таким расчетом, чтобы было не слишком близко и не слишком далеко от замка, так, чтобы можно было добраться пешком.
Зеленые человечки по приказу Бармалея принесли в землянку подобие лежанки со старой пожелтевшей от времени пуховой периной. Девочка уютно устроилась на перинке и тут же заснула.
Уже рано утром за девочкой пришли королевские слуги и отвели ее во дворец Бармалея.
Замок Бармалея видно было издалека. Он стоял на высоком холме, и обычным смертным был запрещен вход за высокий забор. По периметру забор охраняли те же самые зеленые человечки с резиновыми дубинками, несущие свой дозор и днем, и ночью.
Два главных стражника, Брабос и Крабос, стояли возле ворот, они внимательно осмотрели подошедших слуг и девочку. Старший стражи Брабос особенно подозрительно и несколько брезгливо рассматривал девочку и ее стоптанные башмачки. Видно было, что незнакомая девчонка вызывала в нем явную неприязнь. Была бы его воля – он бы близко ее к замку не подпустил. Но приказ хозяина – закон.
Железные ворота распахнулись, пропустив внутрь всех троих, слуг и девочку, и тут же захлопнулись. Девочка с удивлением рассматривала высокие башни дворца – такого великолепия она еще никогда не видела, а может быть, и вообще никакого великолепия никогда в жизни не видела.
– Ну, давай, заходи уже, – толкнула ее в спину одна из служанок.
– Госпожа Элеонора ждет тебя в главном зале.
Элеонора показалась девочке похожей на неприступную и ледяную Снежную Королеву. С высоко поднятой головой и горделивой осанкой Белоснежка сидела в высоком кресле, похожем на трон, увенчанный огромной серебряной звездой.
Увидев осторожно входившую девочку, смущающуюся и съежившуюся от страха, она поманила ее пальчиком.
– А ну, подойди ко мне, девочка из тыквы! – строго приказала Элеонора.
Ситуацию представления королеве в лучшем свете осложняло то обстоятельство, что девочка по дороге вступила в огромную лужу, и с ее старых развалившихся ботинок на блестящий паркет и краешек великолепного белого пушистого ковра стекали едва заметные струйки мутноватой грязной воды, грозившие вскоре превратиться в огромное болотце.
В углу огромного старинного зала ярко горел камин, рассыпая веселые и тут же гаснущие искры сквозь кованую решетку. Чуть слышно потрескивали от огня дрова, создавая атмосферу тепла и уюта.
Девочка начала согреваться и залюбовалась камином, забыв на мгновение, что стоит перед Элеонорой в лужице мутной воды на блестящем лакированном паркете, а ковер стремительно и безнадежно намокает. Краешек ковра уже приобрел серо-бурый грязный цвет.
Элеонора девочкиных восторгов от окружающей обстановки и особенно камина не оценила, она презрительно окинула ее взглядом.
– Оборванка, – процедила Элеонора сквозь зубы и приказала стоявшей поблизости служанке в черном форменном платье и белом переднике:
