Что сказать, вся эта процедура навевает на меня меланхолию. Я не пью кровь, но вот мои гости – да. Ох уж эти гости, ради которых приходится из кожи вон лезть! Все для них, все для них. Продавец-вурдалак до того мрачен, что я даже не рискую попросить его поделиться какой-нибудь историей. Максимум, как мне кажется, на что этот субъект способен, так это на краткий рассказ о том, как мне провалиться сквозь землю.
– У нас тут новинка есть, – вдруг пробасил мой злобный друг.
Я оживляюсь, делаю нерешительный шаг вперед. Торгаш морщится, шипит сквозь кариозные клыки. Повинно делаю шаг назад.
– Если намерены брать, то повесьте табличку на дверь, – машет он рукой.
Слушаюсь и повинуюсь. Прикрываю прозрачную дверь, вешаю табличку, что в данный момент винная лавка находится на ревизии. Толку, на мой взгляд, ноль, ведь мы все равно у всех на виду за этими стеклянными стенами. Но стоило мне свершить все манипуляции, лицо торгаша разгладилось.
– Если убедите меня, что ваша новинка стоит того, то непременно куплю, – осаждаю я вурдалака, чтобы не думал, что мне можно впарить все, что блестит. – Но убедить меня не так-то просто.
– Уж на этом я собаку съел! – осклабился вурдалак.
Заталкиваю поглубже вопрос о том, какую именно собаку. Собака собаке рознь. Если речь шла о маленькой таксе, то так себе аргумент. А вот если волкодав, то тут уже почет и уважение.
Торгаш пробежался пальцем по длинным рядам полок с выставленными бутылками вин и взял ту, что стояла в первом ряду прямо на уровне глаз. Не дав мне и рта раскрыть, он откупорил бутыль и в нос мне ударил характерный запах.
Хочешь что-то спрятать – поставь это на виду. Отсюда и эти стеклянные двери, и кровь в бутылке из-под вина в самых первых рядах.
– Что за дивный букет? – восторгаюсь я вполне искренне. – Жрецы какого прекрасного бога творят такое запредельное волшебство?
– Что жрецы? Гробовщики, вот кто творит истинные чудеса! – в глазах вурдалака зажегся кровожадный огонек.
Сказание №3: «Не заблудись на кладбище»
История эта простая. Далекое село, далекое кладбище. Пять девиц собрались однажды на погосте, принеся с собой по зажженной свече. И каждая принялась рассказывать страшную байку. Начинает говорить одна и гасит свою свечу. Затем следующая приступает и тоже гасит свечу. И вот осталась пятая, нерешительно держа в руках свою свечу. Дыхание девицы тревожило огонек. Девушка медлила, не решаясь потушить, хоть подружки подзуживали ее поскорее приступить к рассказу.
То была их давняя традиция. Еще с малых лет пять подружек брали из дому по свечке, а после бежали на кладбище, когда стемнеет. Там они испытывали свою силу духа, рассказывая страшные байки и постепенно погружаясь во тьму. Страшнее всего становилось, когда гасла последняя свеча.
Набравшись смелости, девушка, а звали ее Анка, наконец заговорила. Она потушила свечу, послушно начала историю, что услышала некогда от своей бабки, и история эта была о том месте, где они впятером и сидели.
Кладбище-то было на все село одно и, можно сказать без преуменьшения, живое. Оно росло ежедневно, заселяя в свои владения одного, а то и двух жильцов зараз. Многими легендами овеян был погост, говорили и о блуждающих мертвецах, и о безумных черных колдунах, что ночевали в чужих гробах, да о призраках, конечно же. Но не это всех пугало, ведь что мертвецы да неупокоенные духи? Все сказки это, так считали. Кто уж действительно страху наводил, так местный смотритель кладбища. Точнее, смотрительница. Старая карга, что пережила абсолютно всех в селе.
