– Я ни на что не надеялась. Просто бежала. Иногда это единственный выход.
– Как знакомо…
Все разрозненные части его лица успокоились. Хава промолчала. Незнакомец пригладил черные гладкие волосы и тревожно огляделся.
– Вас преследуют?
Хава кивнула без особой уверенности. Алопогонные могли о ней забыть, учитывая, сколько у них было дел, и…
– Тогда надо уходить. Быстрее!
Прежде чем Хава успела что-нибудь сказать, он бесцеремонно подхватил ее под мышки, поставил на ноги и подтянул поближе к велосипеду. Небрежно закидывая чемоданы на багажник, наспех приматывая их веревкой, незнакомец одновременно распоряжался:
– Сядете сзади, вы маленькая. Держитесь крепко, у вокзала много машин и сумасшедших. Будете моей помощницей, так и запишем. Писать-то… умеете?
– Умею! – машинально ответила Хава, хотя ничего не поняла. – Но…
– Тогда быстрее! Я подсажу!
– Но я…
Он подхватил ее вновь и почти закинул на длинное кожаное сидение. С щелчком ушла вверх опора, благодаря которой велосипед держал равновесие. Звякнул колокольчик. Незнакомец оттолкнулся, крутанул педали и уже на ходу сам уселся в седло.
– Цепляйтесь! Люблю, когда меня обнимают юные ла, этого не было уже с десяток юнтанов! – он хохотнул.
– Куда вы меня тащите?
Хава вцепилась в него. Но сама мысль – что незнакомый (и, возможно, чокнутый) человек увозит ее в неизвестном направлении, – очень ее беспокоила. А если…
– Вы… не алопогонный? – сдавленно спросила она.
Велосипед вильнул, едва не стесав угол какого-то дома. Мужчина обернулся, его лицо помрачнело.
– Посмотрите мне в глаза еще раз, если вы о чем-то забыли, ле. Я надеюсь, что спасаю вам жизнь. Цените то, что я пока не задаю вопросов.
Он начал быстрее крутить педали, выворачивая на большую мощеную дорогу. Хава схватилась за него покрепче. Черные, до середины лопаток, волосы, в которые она невольно утыкалась носом, пахли чем-то то медицинским и ненастоящим. Потом, в поезде, Хава поняла, что это парик. Совершенно лысый незнакомец вез полчемодана подобных – рыжих, черных, белых – и объяснил:
– Иногда совсем не надо, чтоб тебя узнавали. Полезнее иметь разные лица, но волосы тоже сойдут.
Тогда же она начала понимать, что попала в какую-то странную историю. А еще – что по каким-то причинам слово «алопогонные» лучше не произносить вслух.
– Мое имя – на вашей книге.
У человека, щедро выдававшего Хаву за свою помощницу, была тайна. Но он тоже направлялся в Первосветлейшую, и билет у него был на двоих. А еще он все еще не задавал вопросов. Это заставило ее со многим примириться.
* * *
Золотой Голубь конструировался как прогулочный поезд, он славится неторопливой красотой своего маршрута. Его остановки чрезвычайно длинные, самые большие – в Аджавелле, Рѝмене и Галат-Доре – занимают по половине вахты. В городках поменьше он может стоять час. Кажется, он вообще больше стоит, чем движется.
На Золотом Голубе не ездят те, кто спешит, потому что успеть куда-то на этом поезде невозможно. Если, конечно, в запасе нет вечности. Золотой Голубь, едущий через леса, горы, озерные долины и побережья, – поезд для тех, кто ищет себя или собирает себя по осколкам.
Это рассказывал Хо' Аллисс. И уточнял, что в представлении Единой Железнодорожной Компании те, кто ищет себя, – писатели, артисты, художники и прочие личности, несущие людям прекрасное. Те же, кто собирает себя по осколкам… большинство их – раненые и проходящие реабилитацию военные. Жертвы катастроф. Смертельно больные, совершающие последнее путешествие, прежде чем быть зарытыми в землю и прорасти. Всем ведь нужны новые впечатления, как чтобы спокойно жить, так и чтобы спокойно умереть. Золотой Голубь создавался, чтобы стать в своем роде спасителем. Его брат, гигантский корабль Золотой Китрап, курсирующий по красотам Малого мира, – тоже.
