Прошло два месяца. В целом, Ирина считала себя модной девушкой, а модные девушки ходят на модные выставки и в модные клубы, да и время свободное надо было чем-то занять. Так она и оказалась напротив этой злополучной картины, которую почти все обходили стороной. К этому моменту ощущения обиды и разочарования от безрадостного итога ее романа с Данилом чуть притупились, но все еще будили ее по ночам, а эта картина всколыхнула их с новой силой.
– Зачем я вообще пошла на эту дурацкую выставку? И ты знаешь, теперь эти пионы везде! Как будто они теперь в моде и без них жить невозможно! Я их раньше и знать не знала, а теперь они просто на каждом углу!
До встречи с Данилом идея совместить завтрак с беседой не приходила Ирине в голову, теперь же она частенько назначала встречи с коллегами или потенциальными клиентами в симпатичных кофейнях. Она заметила, что приятная атмосфера и запах кофе волшебным образом влияют на настроение людей. В понедельник утром она пригласила на завтрак свою хорошую знакомую, ей-то и рассказывала о походе на выставку и картине.
Татьяна была ее давней коллегой, они вместе начинали, подружились много лет назад, когда часто ездили в командировки, но Ирина продвигалась по карьерной лестнице, получала более перспективных клиентов, а Татьяна вышла замуж и, по большому счету, стала работать «женой», а чтобы не скучать, иногда делала иллюстрации к детским книжкам, так как по образованию была художником.
– Надо хоть сходить, посмотреть на твои пионы, – улыбнулась Таня, разливая ягодный чай по ярким толстеньким чашечкам.
– Да лучше бы не ходила! Как ножом по сердцу… Причем вот знаешь, самое обидное, что я по нему скучаю!
Таня молчала и улыбалась. Надо сказать, что они с Ириной были совершенно разными людьми. Татьяна была задумчивой и неторопливой, казалось, что она чаще разговаривает с облаками, чем с окружающими людьми, и многие считали, что она отвечает «невпопад». Тем не менее, она была единственным человеком, с которым Ирина обсуждала свой странный и болезненный служебный роман.
Говорила Таня негромко и неторопливо. Редкость для современного образа жизни, надо сказать.
– Знаешь, некоторые называют это «я скучаю». Но, мне кажется, это что-то другое…… Это как легкое сожаление, напоминание об упущенных возможностях… Есть такая музыка – ты слышишь песню, и она напоминает тебе какое-то событие, какого-то человека, может, и внутри тебя мелькает какое-то осознание, что вот могло же быть по-другому, иначе, лучше… Ты видишь картинку осеннего леса, например, такую, с красными листьями, красивой аллеей, может, там скамеечка стоит или еще что-то сентиментальное, и ты мысленно уже там, в этой картинке, вспоминаешь кого-то, с кем была в подобном месте, или того, с кем бы хотела быть – независимо от того, с кем ты сейчас, всегда же есть такой человек, с которым ты хотела быть в какой-то момент, но не была, и это опять же вызывает сожаление, легкую грусть… Запахи такие бывают, знаешь… Я как-то поймала себя на мысли, что вот бы было здорово опять в Сиэтл поехать, а потом думаю – какой, к чертовой бабушке, Сиэтл, ты вообще стоишь на рынке, причем на китайском, в России, и морковку покупаешь! А потом поняла, что рядом стоял мужчина, и у него одеколон был такой же, как у моего начальника, с которым я в Сиэтл в командировку ездила несколько лет назад…
– Это как первая любовь, да? Которую ты помнишь лет через 20? – Ирина так ярко представила себе все эти картинки, что даже забыла о своей тоске. Особенно ей понравился китайский рынок и морковка.
