Сказки из старых тетрадей - страница 6

Я плыла наперегонки с хохочущими серебристыми струями. И чувствовала в себе такую силу и ловкость, что на миг показалось, будто я добрая владычица, перед которой со смирением старого слуги склоняется стихия воды и считает за счастье позабавить меня, доставить мне веселье своей игрой.

И река заговорила со мной. В голосе ее слышался звон тающего льда, плеск волн, шорох камушков и песка, шелест ив, окунающих свои ветви в реку.

Вот что сказала мне река: «Самоуверенное дитя, нет никого и ничего свободнее воды. Свободнее не по форме, а по самой своей сути. Да, вода послушно заполняет формы, будь то русло или сосуд, и в своем беге приводит в движение механизмы, работающие на благо людей. Но попробуй взять ее в руки, удержать в горсти. Вода убежит сквозь пальцы, как ни цепляйся за нее. Ну а если вода приходит в ярость и являет в полной мере всю свою силу, то нет таких берегов и препон, которые она не захлестнет и не разрушит».

Река продолжила: «И когда ты плывешь в воде, она нежно и податливо принимает и обтекает твое тело, но это не значит, что она подчиняется тебе: это ты отдаешься ей и должна знать, что она может удержать, а может и погубить, если ты будешь слишком самоуверенна или неискусна».

Показывая свою силу, бурная волна подхватила и перевернула меня как пушинку. Несколько мгновений я видела мир сквозь тонкий слой воды. И он стал зыбким и таинственным, каждый предмет в нем потерял свою устойчивость и неизменность, превратился в танцующий призрак, ежесекундно меняющий свои очертания, плотность, цвет.

А потом прохладные струи бережно подняли меня на поверхность и вынесли к берегу. Я засмеялась, сидя по пояс в воде, и дружески потрепала ее рукой. Почувствовала, что в мою ладонь вложили что-то твердое и гладкое. Сначала я подумала, что это взявшийся невесть откуда кусочек льда. Но это оказался совершенно гладкий прозрачный хрусталь. На память мне о реке, что брала свое начало в горах.

***

Был летний звездопад. Я брела по тропинке в лесу. Шептались деревья. По их листьям и стволам пробегали искры, вырисовывая в темноте теплые живые узоры. Время от времени я кожей ощущала любопытные взгляды и пряное дыхание невидимых мне существ, чуждых, но не враждебных.

Я искала заветную поляну, на которую я с самого детства приходила два раза в год в ночи, когда солнечный бог рождался и когда начинал умирать после торжественных своих именин. Там разжигала я костер и, усевшись на ложе из еловых веток и сухого мха, до утра пела песни, которым научилась у бабушки, приведшей когда-то меня сюда в первый раз. Таинственные существа подбирались ближе и, оставаясь скрытыми в темноте, подпевали мне. Песня прихотливо извивающейся нитью поднималась ввысь и, смешавшись с музыкой, несшейся с дальних звезд, спадала оттуда прозрачными струями на землю.

Так было много лет. Но сегодня я не могла найти поляну. Как будто кто-то не хотел этого и путал тропки под моими ногами, как путает проказливый котенок клубок с шерстью.

Но наконец-то деревья расступились передо мной, и я оказалась на незнакомой лесной опушке. Она очаровала меня своей тихой прелестью: вокруг стояли стройные сосны с золотящимися в темноте стволами, а в густой траве прятались светлячки, похожие на упавшие звезды, и казалось, что небо отражается в зеркале, лежащем на земле.

Я с радостью решила, что нынешнюю ночь буду коротать здесь. Как обычно, я развела огонь, удобно устроилась около него, почувствовала, как неведомо откуда появились лесные певуны. Запела первую, самую свою любимую песню. Но первые же ноты не взмыли привычно к небу, а бессильно упали, как мертвые бабочки. Растерянная, я запела другую песню. Но и со второй песней, и со следующими произошло то же самое. Наконец, я замолкла. Хотелось, свернувшись в жалкий клубочек, горько плакать от непонимания, от обиды, от горечи потери чего-то важного для меня. А вокруг стояла тишина, не дул ветерок, не шептались сосны, не шелестела трава. Огонь костра вытянулся и замер, словно испытующе глядя на меня. Вот оторвалась искра, полетела ко мне, коснувшись моего плеча, погасла. И тут в моей груди словно занялся и быстро разгорелся пожар. Не в силах даже закричать от боли и страха, я упала на землю, ощущая, как полыхает синим пламенем в моей душе все накопленное, как обращаются в легкий пепел опыт, убеждения, привычки. Не знаю, сколько это продолжалось. Тихо-тихо приходила я в себя, похожая на пустой прокаленный глиняный сосуд. До моего слуха донеслись звуки ночного леса и мирно потрескивающего костерка. Сладко пахнуло влажной сосновой хвоей. Травинка нежно касалась моей щеки. Я как будто выздоравливала от тяжелой болезни, такое наслаждение приносили мне самые привычные вещи. Наконец я села, оглядываясь вокруг, готовая закричать от радости ощущения себя живой. И из моего горла вырвалась песня, незнакомая мне, непонятно откуда взявшаяся. Но она была такой силы, что без труда достигала звезды и оттуда, с высоты, светлым куполом покрывала землю. А когда раздалась последняя нота, костер как будто взметнулся ввысь, и тут же солнце выбросило в небо сноп лучей. И вот уже один из них пересек полянку, упал мне на лицо. Раздался его нежный голосок: «Не надо принимать что-то за раз и всегда данное, не надо превращать живое в закостенелый памятник. Жизнь – это не лавка диковинок, а вечное движение, вечное изменение, вечный поток. Лети в нем! Не бойся потерь, потому что только так можно идти дальше, находить новое, только так можно жить».