Разъехались гонцы. Потянулся вскоре на дворцовую площадь народ. Кто на Несмеяну посмотреть, а кто и счастья попытать.
Выходил люд разный. И стендаперы, и фокусники, и актёры, и даже алхимики. Кого только не было. Целые представления устраивали, да себя восхваляли. Ничего не удивляло Несмеяну. Всех будто насквозь видела. Ни разу её сердечко не ёкнуло. Все ей было знакомо.
И был среди собравшихся парень один. Иваном звали. Был он лицом светел, да сердцем добр. Прославился Иван добрыми делами, любил его народ. На любую беду Ваня откликался, делами добрыми, да поступками помогал. Песни пел, словом и делами поддерживал, а награды никакой не просил. Так и шёл по свету Иван и след свой оставял. Ни избы у Ивана, ни злата, никакого имущества за душой, только сердце доброе, да улыбка открытая.
Верил ему народ, знал. Всегда Иван на помощь придёт.
Глядит Ваня на действие улыбается, над клоунами смеётся, да фокусам радуется, словно дитя. И смех у Вани заразительный, звонкий и раскатистый. Так Иван смеётся весело, что и народ стал посмеиваться, а потом и вовсе хохотать. Вся площадь перед дворцом, словно звоном, звенит, хохочет народ, а громче всех Иван.
Увидела это Несмеяна, да поневоле стала улыбаться и затеплилась в её сердце надежда. Что доволен всем народ, оттого и хохочет, хорошо ему, радостно. Услышала она смех Ивана и колокольчиком в унисон с ним зазвучала. Пересеклись их взгляды и словно искра меж ними пробежала. Приглянулся Несмеяне Иван. Тут же и свадебку сыграли.
И я там был, мёд-пиво пил. По усами текло, а в рот не попало!
В одной семье жил-был мальчик. Звали его Пабло. Был он непослушным и больше всего на свете не любил спать днем.
– Не хочу сиесты, – капризничал Пабло. Что только мама не делала, но уговорить спать его не могла. Однажды в сердцах сказала ему: – вот рассердится Дуэнде и накажет тебя.
Пабло рассмеялся, – их не бывает. – Принеси воды, – тут же приказал он. Мама вышла из комнаты. Пабло стал прыгать по кровати.
Вдруг дверца шкафа скрипнула и отворилась. Оттуда кряхтя, вылез крохотный человечек.
– Здравствуйте, сеньор Пабло! – сказал он, снимая шляпу.
Мальчишка замер от страха.
– Ты кто?
– Я? – Человечек рассмеялся. – Я Фредерико, здешний Дуэнде. Вот уже триста лет я живу в этом доме. И никогда не встречал такого непослушного мальчика! Голос его стал очень громким.
Пабло хотел выйти из комнаты, позвать маму. Но он словно прилип к кровати. Не мог поднять ни руку, ни ногу, пропал голос.
Фредерико тем временем обернулся вокруг себя и произнес: – с этой минуты для мамы ты – невидимый. Она даже не вспомнит, что ты был. Чары рассеются лишь тогда, когда ты поможешь тому, кто не ходит, тому, кто не летает и тому, кто не плавает. И только после мама увидит тебя! Дуэнде, так же неожиданно исчез, как и появился.
Пабло, как закричит: – Мама, мамочка моя! В ответ тишина.
Мальчик слез с кровати и выглянул в коридор. Яркий свет слепил. Было жарко. Пабло побежал на кухню. Никого.
– Мама, – снова крикнул он.
Пошёл в спальню. Мама спала. Чёрные волосы разметались по подушке. Она мерно дышала. Пабло дотронулся до её волос.
– Мама, мамочка? Она не проснулась. Он взял в руки фото с мамой и с ужасом увидел, что его там нет. Мама была одна. Одна! Она не держит в объятиях Пабло.
– Так значит это, правда? Слезы градом полились из глаз.
Он спустился с лестницы, открыл входную дверь, и вышел на улицу. Что теперь ему делать? Он не знал.
