Сказки (не) на ночь - страница 13

Дожди не прекращались.

Селяне привыкли к половодьям, подступавшим обычно не дальше границы посёлка, находящегося на холме, и особенно не переживали, наблюдая за подъёмом реки.

В ту ночь луны не было видно вовсе.

Русалка окрепла, ненависть наполняла её силой, незнакомой ей за все годы жизни в человеческом теле. От края реки до дома супруга оставалось всего ничего, но она не могла больше ждать.

Нагая выступила из воды, встряхнув волосами, расправив плечи. И сделала шаг.

Река больше не тянула её назад, река вышла из берегов вслед за русалкой. Медленно, наслаждаясь каждым новым восхитительным шагом, русалка направлялась к мужнему дому. Вода прибывала.

Соседи спали, не ожидая беды, пока в их дворы входила река, смывая садовый скарб и скромные грядки, отворяя двери домов. Собаки затихли, забравшись на низкие крыши дровяных сараев, забившись в самых тёмных углах, стоило им только почуять безграничную злобу русалки.

Река остановилась у знакомых лазурных ворот. Русалка замерла в предвкушении, протянула руку с калитке и тут же отдёрнула – железная скоба её обожгла. Мертвяки не входят без приглашения.

Но это не могло стать для русалки преградой. Река тотчас же услужливо вынесла к её ногам увесистый камень, едва ли не вложила в самую руку.

Стекло ближайшего к воротам окна вдребезги разлетелось, осыпав дощатый пол и немедленно разбудив хозяина, спящего чутким неверным сном пьяницы.

Ошалелый он выскочил во двор, спьяну не заметил, как ноги его погрузились в воду, обвёл темноту чумными глазами и решил пойти искать обидчика за ворота.

Только калитка за ним затворилась – а хулигана, бьющего стёкла, будто и не было – мужчина почувствовал, словно тонкие ветки оплели его шею, царапая горло.

Развернулся в попытке распутаться, и в этот момент лицом к лицу столкнулся с бывшей супругой, сгинувшей в неизвестности.

Что-то было неправильным в её знакомом лице. Бледность ли, худоба? Или пугающий взгляд, отражающий свет луны, которая в небе в эту ночь и не появлялась.

Русалка жаждала крови, стягивая его горло клинками когтей. Почти угасшее сознание женщины, некогда бывшей его супругой, пробудилось, глядя в мутные, затянутые сонной пеленой глаза.

"Сделай это"

Русалка ощерилась, растягивая губы в широком зверином оскале.

Река унесла с собой багровые капли, не оставив следа. Отступила, забрав свою жертву.

Пустота более не пожирала русалку, в тёмных водах ей было хорошо и спокойно.

Виолетта Винокурова

– Диана. Диана, Диана, – зовёт меня всё тот же голос. – Диана-а.

Всё тот же, что и раньше: ни женский, ни мужской, чей-то молодой. Он зовёт меня каждую ночь, стоит мне закрыть глаза. Он звенит над моим ухом, он рядом со мной, его призрачные руки касаются плеча, но, когда я подрываюсь и кричу, никого нет.

Сердце, как таракан, спешит спрятаться туда, где темнее, где свет далёкого голоса, такого живого, настоящего, не из сна, из реальности не достанет его. Не коснётся лучами сомнения.

Я осматриваю комнату: никого, ничего. Но запуганное сознание шепчет, что он там, этот голос, под щелью между шкафом и полом, в углу между шкафом и столом, за комьями пыли, которые прячутся в веретене проводов, за дверью, с другой стороны. Потом затечёт. Это же голос, а не человек – он может принять любую форму. И этой формой коснуться меня, только я лягу обратно и закрою глаза.

***

Утром сталкиваюсь со Стёпой в ванной, он грязно чистит зубы, но упорно, до кровоточащих дёсен.