Трау слетает с люстры в красивом зеленом платье, и Эрди следует за ней по комнате в костюме, примерно таком же, как у енота наверху.
Жанна смотрит на платье: внизу оно мокрое.
– Ой, да неважно – говорит Эрди. – Высохнет после пирожков.
Они вместе идут по коридору на кухню.
– Господи, это ведь сюда провалился Морис в ту ночь? – вдруг осенило Жанну.
– Сюда, сюда. Хорошо, что мы успели все спрятаться за шторой – сказала Трау.
– Ты тоже хотела провалиться? – спросил Эрди.
– Нет, не в красивом розовом платье – чопорно ответила Жанна.
Они дошли до кухни.
Двери открылись, и в проеме показался огромный Мышь. У него был колпак повара на голове, и он недовольно произнес:
– Nous sommes fatigués d’attendre, Madame!1
– Je vous demande pardon, mon cher Benoît2– покраснев, сказала Трау.
– En voila assez!3 – сказал Эрди.
Все вошли в огромную кухню. Посередине стоял большой круглый стол, на нем свечи и тарелки. А еще курочка, пирожки, картошка и куча всего, чего Жанна не видела до этого. Бенедикт сновал с целым отрядом мышей всех цветов в отглаженных белоснежных костюмах по кухне.
– Мы ничего не успеваем – сообщил он Трау.
Та села, качая ногой, на край стола и стала жевать куриную ножку.
– Эрди? – вопросительно подняла она бровь.
– Сейчас – сказал он, откусывая пирожок.
Жанна почувствовала легкое покалывание, и увидела, что она снова в своем пальто.
– Ой, прости Жанна, – засмеялся Эрди – ну, какая разница, в чем завтракать? Просто забыл про одежду, когда перестановку делал.
– Да уж, забыл – сказала Трау с края стола, в ночной сорочке и в халате.
Эрди был в дорожном костюме, совсем как утром.
Жанна стала смеяться.
– Знаете, впервые у меня такое Рождество. Спасибо вам!
– А чего нам? Что мы? Мы просто тут делим общую жилплощадь по договоренности.
– Я вот даже готовить не умею. – подмигнула Трау – Все Дом помогает по хозяйству.
– Еще не Рождество! – сказал Бенедикт. – И, Слава Богу! Спасибо, герр Айхенвальд, теперь все успеем.
Жанна присела за стол и стала накладывать еду в тарелку.
– Как, не умеете готовить? – спросила она. – А кто кормит нас, когда мы приезжаем?
– Ну, не каждый раз Бенедикт. Он приезжает только на Рождество. Он – знаменитый французский повар. Так, помаленьку: то еноты, то Гелоогла; я сама, вот, макароны варила на утро вам осенью, например. Потом белки пекут пироги, когда их полковник крадет у меня припасы из подвала.
– Вы знаете, мне очень давно в детстве Гелоогла рассказывала про волка в чепце, в ванной с уточкой – вдруг сказала Жанна. – А он и правда существует!
– Жанна, а почему ты сидишь на стуле? – вдруг спросил Эрди. – Приятнее сидеть прямо на столе! – и сел прямо на стол. Стол моментально удлинился.
– Ужас, ужас – сказал енот позади Жанны и тоже сел прямо на стол, откупоривая бутылку с молоком.
– Тут есть что-то настоящее? – вдруг спросила Жанна.
В комнате вдруг стало темно. Очень темно.
– А что оно такое, твое настоящее, Жанна? – очень взрослым голосом спросила Трау. – Однажды, мое настоящее состояло из войны и разрушений на каждом шагу. Небо было багровым, и повсюду гремели снаряды. В твоем возрасте, я вставала в пять утра на пробежку и тренировку, потом целый день занималась и читала, и только к вечеру находилось время для енота и Гелооглы. Но они тоже были уставшие и не хотели ничего, кроме тишины.
– И это было ужасно – сказал Эрди.
– Так можно потерять истинное настоящее, Жанна – серьезно произнесла Трау.
