Мама бережно хранила все свои записи на той самой полке среди книг по иностранным языкам, среди словарей и переводчиков. Конечно же, время от времени наступал такой момент, когда вся семья дружно собиралась в библиотеке и отнюдь не для того, чтобы заняться приятным чтением, а для того, чтобы не менее приятно навести порядок в книжном царстве.
Ильмара садилась в кресло с видом директора, раскрывала перед собой огромный каталог с алфавитным указателем и начинала руководить. Папа судорожно начинал бегать по полкам, не в буквальном, конечно, смысле, а глазами. Его очки часто от удивления подпрыгивали, когда он находил книгу, которую давно искал в самом неожиданном месте, не понимая, как она там вообще могла оказаться. Мама доставала полностью всё со своей полки и начинала заниматься сортировкой. Словари обычно не поддавались алфавитному порядку и ставились обратно по размеру, толщине и росту. Черновики же сваливались грудой на письменном столе, чтобы через какое-то время превратиться в такие же полновесные словари и занять своё место на книжной полке вместе с остальными.
Когда солнце давно уже спряталось за макушками деревьев, библиотека наконец приобретала свой привычный вид, а все книги были возвращены на свои законные места. Мама приносила большой самовар с чайником, накрывала старинный резной стол скатертью с кисточками и вышитыми посередине вишнями. Начиналось вечернее чаепитие с пряниками и вареньем. Папа брал в руки томик Шекспира, мама, как обычно, насвистывала песню какой-то болотной птички, а Ильмара в сотый раз перечитывала Джерома. И вот, когда семья, дружно зевая, разбредалась по своим комнатам, чтобы ложиться спать, библиотека снова оживала. Оставленный на столе Шекспир с грустью наблюдал, как трое в лодке галдели и спорили, пытаясь отгадать, что за птица так славно поёт в камышах.
Она приходит, словно королева, облачённая в чёрную мантию с серебристым подбоем. Её голова увенчана короной из молодого месяца. В руках она держит хрустальный посох, взмахом которого стирает остатки дня с его яркими красками, наполняя всё вокруг чёрной мглой с оттенками серого и тёмно-синего цвета.
Счастливым она приносит покой и глубокий безмятежный сон. Скорбящим же – ещё более тяжёлые испытания и гнетущую неизвестность. Она способна рождать в людях безумие и страх, а иной раз мы благодарны ей за сладостные минуты наслаждения.
Она вторгается в наши мысли, что не давали покоя в суете дня. Помогает разобраться в себе и найти ответы на вопросы, что будоражили воспалённое сознание до самого заката солнца, растворяя в себе тревоги и сомнения. Она всё вокруг превращает в тишину, которая в предутренние часы становится звенящей.
Но вот, вдруг прокричит громогласный петух, провозглашая новый день, и последние минуты Её правления растворяются в предрассветном тумане.
Она обязательно вернётся, чтобы снова взойти на свой сумрачный трон. Она – Царица Ночь!
Папа по привычке уснул в очках, отчего они посреди ночи с грохотом свалились на пол. Мама во сне что-то бормотала себе под нос, словно студент, готовящийся к экзамену. Ильмара обычно спала тихо, причём всегда на боку, подложив под щеку ладошку. На её лице царило полное умиротворение.
Гусь Аркадий всегда спал в одной и той же позе, сидя в дальнем углу комнаты, поджав под себя лапки и спрятав голову под крыло. Ёж Фёдор, которому строго-настрого запретили забираться ночью на диван к хозяйке, долго таскал свою подстилку по комнате в поисках тёплого укромного местечка. В конце концов он не нашёл ничего лучше, как забраться в тумбочку, где хранились наборы для шитья, клубки шерсти, утыканные спицами, и подушечки с иголками. Впрочем, тумбочке было всё равно: одним ежом больше, одним меньше.
