Выхухоль, ковер
и появление Мотылька
Борис встал утром и понял, что чего-то не хватает.
Он ходил целый день задумчивый, копался в огороде, в сарае. Но так и не понял, чего же ему не хватает.
И только на другой день до него дошло: на месте нет ковра. Он был расстелен у кровати Бориса, красивый, китайский, шелковый. Когда-то он вывалился из пролетавшего над деревней самолета, видно, совсем уже, через край, перегруженного товарами, и упал в большую лужу возле поселкового магазина, пошел по деревенским домам, а потом через третьи, а то и четвертые руки оказался у Бориса, в обмен на копку большого, соток на пять, огорода.
Борис к нему привык и уже не замечал. Светло-песочного цвета ковер с тонким, коричневатым цветочным узором слегка поблек, но все равно оставался теплым и мягким на ощупь. А теперь его нет!
Борис постучался к Выхухоли:
– Привет! Не спишь?
Спустя время Выхухоль высунулась из своего скворечника. Потерла заспанные глаза:
– Привет! Когда это я днем спала?
– Ты ковер не видела?
– Ковер? А, ковер… Я его убрала.
– Зачем?
Выхухоль замялась:
– Ну, знаешь… Рубль-то падает.
– Ну и что?
– Вот и думаю, жалко же ковер. Надо поберечь.
– Для чего?
– Ну, а что там дальше будет, кто знает? Доллар-то растет.
– Ковер не купленный, при чем здесь доллар?
– Он всегда при чем. А вдруг ковер продавать придется?
– Кому продавать?
– Дался тебе этот ковер! И вообще. Я еще кофе не пила, давай потом поговорим, – Выхухоль скрылась в скворечнике.
Вечером Борис заглянул к Выхухоли и увидел, что она беседует с кем-то маленьким, сидящим на его ковре. На его ковре! Пригляделся – с мотыльком! Крылышки, усики, круглые глазки…
Выхухоль взглянула на Бориса, потом подвинула мотыльку поближе блюдце с кучкой сахара, залитого водой, и сказала:
– Ну пей же, пей! Набирайся сил. Отощал-то как, бедненький! В цыпках весь…
– Да не хочу я, напился уже, сейчас живот лопнет!
– Здравствуйте! Не помешал? – спросил вежливый Борис.
– Заходи, – сказала Выхухоль. – Только на ковер не наступай.
– Почему? Сто лет наступал, а теперь нельзя?
– А теперь нельзя. И познакомься – это Мотылек, Шелкопряд Петя.
– Не хочу я Петей, – возразил Мотылек. – Говорил же!
– Ну ладно, будешь просто… Ну просто…
– Вообще-то я Сяо-цань, – сказал Шелкопряд.
– Ну, Сяо так Сяо!.. Сяо-масяо! – засмеялась Выхухоль.
– Не Сяо-масяо, а Сяо-цань. Не будем утрировать, – сказал Мотылек, приподняв усики.
– А что это означает? – спросил Борис.
– Да кто его знает… – сказал, помедлив, Мотылек. – Что-то такое вертится в голове. Верблюжьи силуэты гор, желтые воды реки, буйволы на речном перекате… Смутные детские воспоминания. Нечеткие. Следствие сенсорно-моторной амнезии в ответ на стрессовые и травматические факторы.
– Ишь, нахватался где-то! – удивился Борис. – Амнезия, факторы…
– С кем поведешься… – сказал Сяо-цань, со значением глядя на Бориса.
Помолчали. Борис отпил чая из носика чайника.
– Борис, сколько раз говорила, не пей из носика.
– Не буду. Но все-таки: откуда этот… деятель взялся? – спросил Борис.
– Из ковра, откуда же еще, – ответила Выхухоль. – Я его на солнце проветрить хотела, пыль выбить, сто лет же не чищеннный, растянула на веревке, а тут нате вам – вывалился китайский гость. Добро пожаловать!
– Спасибо! – сказал Мотылек.
– А как он в ковре-то оказался?
– Ну, видишь ли, на шелковой фабрике в Ханчжоу… – начала Выхухоль.
– Вообще-то я и сам могу сказать, – перебил Шелкопряд. – На фабрике был ремонт. Ковры вынесли во двор. Тут я с шелковицы и свалился в ковер. Ну, я маленький был тогда, неоперившийся еще, вот в ворсе и застрял, заснул.
