– Что это?
– Я принесла вам немного брокколи. Я слышала, вам нечего есть.
– Спасибо, что не оставляете нас. Наша девочка уже три дня ничего не ела. Заходите.
Брокколи-Мокколи положили в тарелку и принесли в комнату, где в постели лежала девочка. Вид у неё был больной и несчастный.
– Ну-ну, – утешительно сказала Брокколи-Мокколи, – сейчас поешь, и всё пройдет.
Девочка открыла рот и положила туда Брокколи-Мокколи. Та закрыла глаза и почувствовала, что несётся по какому-то тёмному коридору:
– Ну вот и всё, – подумала она.
В следующее мгновение ей почудилось, что она свалилась на что-то мягкое и влажное. «Ну и ужасно же здесь, наверное, в желудке».
Она открыла глаза и ахнула: она сидела на берегу озера на мягкой влажной траве, а рядом с ней сидела лягушка и удивлённо смотрела на неё:
– Что ты так смотришь? – смущённо спросила Брокколи-Мокколи.
– Да так. Просто никогда не видела брокколи с ногами и крыльями.
Жила-была на небе Луна. Была она очень красива, и жители Земли любили смотреть на её сияющее лицо. Луна очень радовалась тому, что у неё столько поклонников, и с удовольствием поворачивалась к ним то одной, то другой своей стороной.
Люди восхищённо расхваливали лунные дорожки, которые она рисовала на поверхности воды, а моряки не сводили с неё глаз, ибо она указывала им путь домой. Куда ещё смотрели люди, о чём ещё они говорили, она не слышала – ей нравилось слушать только разговоры о ней самой.
Но самым любимым её занятием было смотреть на Солнце. Когда лицо её было обращено к Солнцу, ей становилось так хорошо и так светло на душе, что она, казалось, пропитывалась его светом насквозь и разбрасывала его во все стороны. Так и жила Луна – смотрела то на Солнце, то на землю.
Но вот однажды вечером случилось что-то необычное. Она вдруг услышала чей-то плач. Взглянув на землю, Луна увидела девочку, застигнутую проливным дождём посреди поля. «Где же твоя мама?» – забеспокоилась Луна. Она слышала детский плач впервые в жизни, и этот звук не давал ей покоя.
Раньше она не обращала на них внимания: почему-то они казались ей шумом космического ветра. Но чем дольше Луна слушала этот плач, тем острее она понимала, что мало чем может помочь этой девочке. Она совсем забыла, что может осветить ей путь домой, но тревога настолько сжала ей сердце, что она даже забыла выглядывать из-за туч.
«Что я могу сделать?» – горько думала она. Долго выносить этот плач она не могла, и перевела свой взор на Африку, где ею обычно любовались рыбаки, приходившие ночью вынимать свои сети. Но почему-то она увидела не их, а двух голодных бродяг, ковылявших по извилистой тропинке в город. Вид их был настолько жалок, что Луна снова забыла о своих прямых обязанностях и вместо того, чтобы осветить джунгли серебристым светом, спрятала лицо за ближайшей горой.
Но и там её поджидала неприятность: она увидела, как огромный питон обвил своими кольцами зайца и вот-вот его проглотит. «Нет, это уж слишком», – в отчаянье проговорила Луна и отвела взгляд.
Шло время. Сколько Луна ни пыталась закрыть глаза на то, что творилось на Земле, она почему-то не могла не слышать стонов, плача и криков. Незаметно для себя она стала всё реже смотреть на Солнце – ей казалось, что всё, что было хорошего в мире, вдруг исчезло, испарилось навсегда, а какой прок смотреть на Солнце, если из головы не идут горе и слёзы. Лицо её потухло. Люди на земле заволновались.
