– Да, мне такие подробности ни к чему, – натянуто улыбнулась я. – Все равно скоро уеду отсюда и забуду ваше общество как страшный сон. Давайте лучше побыстрее покончим с этим. Здесь хоть и красиво, но все равно жутко, – поежилась, окинув взглядом саркофаг Натис.
Графиня кивнула и отошла в сторону. Я же наоборот подошла ближе и, подумав, положила ладони на холодный камень с начертанным на нем именем усопшей. Мало понимая, что нужно делать, поскольку меня никто такому не учил, я просто закрыла глаза и пустила все на самотек. Минута, вторая, третья…сколько времени прошло, я не знала. Ничего не происходило. Никакого тебе тумана и картинок в голове, как тогда с Рики. Посмотрев на графиню, я беспомощно пожала плечами. Та только расстроенно выдохнула.
– Дар только проснулся во мне, – проговорила, убрав ладони с камня. – Может нужно время.
– Может, – разочарованно протянула графиня.
Я отошла от надгробья и задумчиво посмотрела на него. Затем спросила:
– Может у вас есть что-то, что принадлежало ей? Мама иногда, когда нужно было увидеть будущее, брала в руки какую-то вещь, связанную с тем, что ей нужно было просмотреть.
Графиня быстро сняла с запястья тонкую нитку жемчуга и протянул мне.
– Это ее браслет. Я не снимаю его с дня ее смерти.
Взяв в руки перламутровые бусины, я вновь вернулась к надгробью. Положив одну ладонь на камень, второй же сильно сжала украшение. Едва только это проделала, как на меня словно вновь спустился туман и образ маленькой девочки ясно замаячил у меня в голове.
«– Она любит меня. Почему я должна это делать?» – говорила маленькая девочка, сидя на лавке в парке.
Сощурив глаза, словно пытаясь разглядеть, я попыталась увидеть, кому адресованы эти слова, но нет, девочка была в парке одна. В этот момент со стороны дорожки, ведущей к особняку, раздались шаги, и девочка вздрогнула. Быстро схватив лежащую рядом куклу, она запела ей колыбельную. Не прошло и минуты, как она испуганно взвизгнула. Стаф. Конечно. Кто же еще! Я даже злорадно улыбнулась, когда перед глазами замаячил образ младшего сына графини, который выскочил из-за кустов, желая напугать малышку.
– Глупый, – буркнула она, треснув его по плечу. – Вот пожалуюсь ее светлости, она задаст тебе трепку.
– Жалуйся, маленькая ябеда! – захохотал он, потом враз резко серьезным и проговорил, – ладно, будет тебе, не говори, что я хотел напугать тебя. Я просто пошутил.
– Нет, скажу, скажу, – прочирикала зло девочка, показав ему язык. – На щебень тебя поставят, как в прошлый раз.
– Не скажешь, – процедил сквозь зубы мальчик, сощурив свои потемневшие глаза.
– А то что? – прокривлялась Натис. – Выпьешь меня?
Стаф смотрел на нее всего мгновение, затем его клыки удлинились, и он зловеще двинулся на малышку, которая, казалось, ничуть не испугалась его.
– Стаф, быстро домой, – раздалось в этот момент совсем рядом.
Кто? Я напряглась, пытаясь увидеть то, что было пока вне поля зрения Натис. Стаф вмиг дал стрекача, а Натис защебетала, спрыгнув с лавки:
– Сорас! Ты вернулся? Я здесь Мили спать укладываю, а Стаф мешает. Спасибо, что прогнал его, – она показала ему свою куклу. – Давай немножко посидим здесь, пока она уснет, а потом пойдем домой.
Сорас сел на лавку и улыбнулся ей одними уголками губ. Совсем молодой. Я его таким не знала. Совсем юноша. Натис забралась к нему на колени, прижимая куклу к груди. «Да ну, нет, не может быть!» – пронеслось в моей голове. Но в этот момент Сорас осторожно убрал длинные локоны Натис с ее шеи и не успела девочка хоть что-то понять, как он с бесстрастным лицом вонзил в ее тоненькую шейку свои клыки. Малышка пискнула и начала отбиваться, да только что мог сделать шестилетний ребенок против восемнадцатилетнего вампира, в глазах которого горела такая жажда, что, казалось, даже я прочувствовала ее губительную силу просто наблюдая за тенями прошлого.
