С досады он прикончил бутылку, но до прихода супружницы начал в квартире приборку.
Жена пришла под вечер и сразу подозрительно огляделась.
– Чё эт ты? Никак опять зенки залил, горе луковое?
Вася робко топтался на пороге кухни.
– Люсь, ты только не волнуйся, я это со страху… Со мной тут приключилась оказия, етти её мать.
Люся нахмурила лоб.
– Чё опять?
Вася махнул рукой в сторону окна и горячо заговорил:
– Представляшь, прямо на работе… Был как стёклышко! Поверишь, ни граммулечки со вторника. А тут… привидение!
Люся всплеснула руками и, бухнувшись на табурет, заголосила:
– Господи, боже мой! Дети ж только-только в школу пошли! А этот… ирод, допился до ручки! Что ж мне, горемычной, делать-то… Ы-ы-ы…
Вася растерялся и как-то сразу протрезвел.
– Да верно тебе говорю, дура-баба! Эт я со страху банку высосал. Вон она под рукомойником стоит. Было, тебе говорю!
Люся вздохнула и покачала головой.
– И-и-иро-од! Не пойдёшь к врачу – разведусь.
Вася помрачнел.
– Дак они ж меня на принудиловку… А я, в натуре, видел. Люсь, если хочешь, пить больше не буду. Точно те говорю!
Вася оглядел окаменевшую супружницу и обречёно вздохнул.
– Эх, ирригация, етти её в корень! Не жизнь, а малина.
На следующий день Люся отпросилась с работы и решительно настояла на визите в наркологический диспансер.
Лысенький врач коротко расспросил Васю о происшествии и прописал какие-то таблетки вместе с посещением его сеансов гипнотерапии.
Таблетки Вася утопил в ближайшем открытом колодце, и, скрепив сердце, двинул в злополучный подвал.
В полусумраке тихо капала вода, шуршала оторванными краями намокшая от постоянной влаги толь, спёртый воздух смердел привычным для Васи букетом гнусных запахов. Было как-то необычно спокойно, и это внушало уверенность.
“Должно быть, померещилось…”
Но как только Вася взял в руки оброненный накануне гаечный ключ, привидение снова выплыло из-за ржавого переплетения труб.
– Ах ты ж!..
Как он оказался в ЖЭКовской каптёрке, Вася потом вспомнить не мог. Его трясло крупной дрожью, которая никак не могла прекратиться. Тщедушный сантехник по фамилии Парфёнов долго смотрел на друга, а потом подсел поближе.
– Чё случилось, Васёк? Никак, на вымогателей напоролся?
Парфёнов не был по натуре трусом, но в последнее время, из-за происходивших в стране перетрубаций, стал одержим борьбой с “повсеместным присутствием” сионистской мафии.
– Не кани, браток, я тебя в обиду не дам. Пойдём, разбираться будем.
Он поднялся и, откинув полу спецовки, продемонстрировал Мягонькому здоровенный тесак.
– Во-от, найдутся и у нас длинные ножички на всякую чёрножопую шваль.
С трудом разомкнув рот, Вася проговорил сквозь клацанье зубов:
– По-огоди, Семёныч, не то… здесь…
Он отдышался.
– Тут вот какое дело…
Парфёнов выжидательно присел обратно, но в полной готовности сразу помчаться крушить врагов.
– Представляшь… на привидение напоролся.
Вася со слабой надеждой посмотрел в глаза Семёнычу. Тот осторожно отвёл взгляд в сторону.
– А ты эта…
Вася встрепенулся всем телом.
– Да не-е! Мы ж из-за авралов почитай со вторника по сухому! Ты ж знаешь!
Парфёнов согласно покачал головой.
– Я слышал, что мурзилка случается аж через неделю апосля запоя.
– Да ты что, Семёныч! Ну ладно вчера, а чего сегодня? Меня ж Люська к наркологу водила.
Этот аргумент погрузил Парфёнова в глубокие раздумья. Наконец он встряхнул головой и решительно поднялся.
– Лады, пойдём разбираться.
