Вторая сноха, Настя, ласковая и добрая с Ваней была, куски послаще ему подсовывала тайком: сразу поняла, что старшие братья его недолюбливают и надо быть поосторожней, иначе тоже в немилость у них попадёшь. Кое-какие заботы взяла на себя, конечно, стряпала вкусно, прясть умела, вязать, шить – словом, всю бабью работу сполняла, но от неё другая беда пришла: Настя сама ещё была дитя дитём, скучно ей было, поиграть хотелось. Вот и придумала она к Ивану приставать: то водой его обольёт, то крапивой по спине хлопнет, когда он рубаху сымет, то поленницу развалит – а ему опять собирать! В детские забавы просилась поиграть, когда мужа дома не было. Волчки они крутили, верёвочку вязали, даже в ножички играли, во как! Но особенно любила Настя играть в хлопалки: игра на быстроту и ловкость, зазеваешься – и получить от соперника крепко можно. Вот на ладушках они и погорели. Подглядела Марфа, чем это они занимаются, и нажаловалась Андрею, тот Гордею рассказал. Гордей сначала Настю за косу схватил:
– Признавайся!
А она и не понимает:
– В чём?! – вырвалась от него, отбежала, глазами сверкает – только тронь!
– Ты с Ванькой шуры-муры в сарае устроила?! – гневно спросил муж.
– Какие-такие шуры-муры?! Мы в ладушки играли!
– В ладушки, значит, – с угрозой сказал Гордей. – Сейчас он у меня узнает, как в игры играть! – и выбежал из горницы.
– Не тронь его, он ни в чём не виноват! – сорвалась с места Настя.
– А ты сиди тут и носа не кажи! – рявкнул Гордей. – А то ему же хуже будет!
Настя закусила губы и упала на край кровати:
– Поиграли… Ванечка, что же я наделала…
Задали старшие братья младшему хорошую трёпку, всыпали по первое число, так что кровью умылся. Всё объяснили: и про игры, и про своих жён, и про то, что он у них из милости живёт, и чтоб помнил это всегда.
– Запомнил ли нашу науку? – грозно спросил Андрей.
– Запомнил, братья, – утёр рукавом кровь, встал, шатаясь.
– Ну, то-то же! – подобревшим голосом сказал Гордей. – Смотри у меня!
И пошли к жёнушкам под бок, время-то позднее. А Ваня, охая, поплёлся к лохани с водой, умылся как смог и улёгся на свою постель. Спать не мог: бока болели, которые ему братья намяли.
– Ванюша, ты не спишь? – раздался шёпот.
Ванька от неожиданности аж подпрыгнул:
– Кто тут??
– Я это, Ванюша, Настя!
– Настя?! Ты зачем пришла?! Мне и так из-за тебя досталось сегодня! Уходи!
– Это тебе уходить надо, Ванечка, сгинешь ты здесь, я же вижу! Надо искать тебе лучшей доли, а здесь ты как таракан запечный, света белого не видишь!
– Куда же я пойду? – растерялся Иван.
– Куда угодно! Ты рукастый, Ваня, не пропадёшь, а здесь тебе нельзя! Ты хуже слуги в родном доме! – сдвинула бровки Настя. – Собирай вещи, вот сума охотничья, я у мужа взяла, еды тебе припасла, на первое время хватит!
– Сейчас… уходить? – с недоумением спросил парень.
– А когда же?? Когда тебя до смерти забьют?! Сейчас иди. Вся ночь впереди. Вот нож, я у мужа взяла.
– Настя, ты что, разве можно красть?! – возмутился Иван. – Суму возьму, а нож – нет, он Гордею отцом даденный. Нет! – твёрдо сказал, как отрезал. – У меня свой есть, мне отец тоже дарил, – и показал Насте маленький ножичек, которым они играли. – Какой ни есть, а мой.
– Собирайся! – настаивала Настя. – Уходи!
– Что ж, верно, и правда, надо уходить, и бабушка Аграфена так наказывала, – пробормотал Ваня. – Ладно, Настя, ступай в избу, а я пойду!
