– Спасибо, – сказал мистер Феджвик с таким видом, как будто на сегодня с него было достаточно беспокойства. Он облизнул губы, поправил очки и снова уставился на завещание. – «Если я о чём-то и сожалею, то лишь о том, что у меня не было детей. Порой, глядя на отпрысков Фергуса и Берил, я понимаю, как мне повезло, но порой это разбивает мне сердце. И наконец, моя племянница Стефани…».
Стефани распахнула глаза. Что? Она тоже что-то получит? Неужели Гордону было недостаточно оставить виллу её родителям?
Феджвик продолжал читать:
– «Мир больше, чем ты думаешь, и страшнее, чем ты можешь представить. Единственное, что имеет значение, это оставаться верной себе, а единственная стоящая цель – узнать, кто ты есть на самом деле».
Стефани чувствовала, что Фергус и Берил злобно смотрят на неё, и старалась не обращать на них внимания.
– «Пусть твои родители тобой гордятся и пусть они будут счастливы, что ты живёшь с ними под одной крышей, потому что я оставляю тебе всё моё имущество, мои сбережения и авторские отчисления, которые ты унаследуешь, когда тебе исполнится восемнадцать лет. Я бы хотел воспользоваться возможностью и сказать, что я по-своему люблю вас всех, даже тех, кто мне не очень-то нравится. Это касается тебя, Берил».
Феджвик снял очки и поднял голову.
Стефани поняла, что все смотрят на неё, но она понятия не имела, что сказать. Фергус снова стал похож на задыхающуюся рыбу, а Берил указывала на неё длинным костлявым пальцем, тщетно пытаясь что-то сказать. Родители изумлённо смотрели на дочь. Скалдаггери Плезант шагнул вперёд, встал у Стефани за спиной и осторожно дотронулся до её руки.
– Поздравляю, – сказал он и направился к двери. Как только она закрылась, Берил снова обрела дар речи.
– Ей? – завопила она. – Ей?!
Глава 3
Маленькая девочка совсем одна
Днём Стефани с матерью отправились из Хаггарда в поместье Гордона – поездка заняла пятнадцать минут. Мама открыла входную дверь и отошла в сторону.
– Сначала хозяйка дома, – сказала она, чуть заметно улыбнувшись и поклонившись.
Стефани шагнула внутрь. Она не считала дом своей собственностью – эта мысль была слишком огромной и слишком нелепой. Даже притом что родители фактически оставались её опекунами, пока ей не исполнится восемнадцать лет, как она могла владеть домом? Сколько ещё двенадцатилетних подростков владели домами?!
Нет, всё-таки это слишком нелепая идея. Слишком невероятная. Слишком безумная. Как раз такая, чтобы показаться Гордону вполне разумной.
Дом был большим, тихим и пустым. Теперь всё казалось ей новым, и Стефани другими глазами смотрела на мебель, ковры и картины. Нравился ли ей дом? Были ли ей по вкусу этот цвет или эта ткань? Хотя Гордону надо было отдать должное: у него был отличный вкус. Мама Стефани сказала, что если бы это зависело от неё, то она почти ничего не стала бы тут менять. Возможно, некоторые картины были слишком уж пугающими, но в целом обстановка была элегантной и сдержанной, создавая атмосферу индивидуальности, подобающей такому дому. Они ещё не решили, что будут с ним делать. Решение предоставили Стефани, а родителям надо было подумать о вилле. Владеть сразу тремя домами было непросто. Отец Стефани предложил продать виллу, но её мама не хотела избавляться от столь прекрасного дома.
Они также обсуждали образование Стефани, и она знала, что разговор на эту тему ещё не закончен. Выйдя из офиса мистера Феджвика, родители заявили, что случившееся не должно вскружить ей голову. Наследство не означало, что она может бросить учёбу и перестать думать о колледже. Она должна стать независимой и не нуждаться в посторонней помощи.
