— Чем здесь так пахнет?!
Яга больше не каталась по полу — спрятав голову руками, она сжалась на полу и покачивалась из стороны в сторону.
— Зверобой. Я разложил его под окнами и поджёг.
— Ублюдок… Тварь… Сукин сын! — она выла, кричала и проклинала его, баюкая изувеченное лицо.
Морен не спешил нападать — её муки могли быть очередным притворством — и не прогадал: когда Яге надоело ждать, она вскочила, вывернулась из своего кокона и в один прыжок встала на ноги. Выпрямившись во весь рост, она рвала и стягивала с себя платки и юбки — тонкие пальцы обросли птичьими когтями, что легко раздирали ткань. Один глаз закрылся навсегда — по лицу её всё ещё текла тёмная, словно бы чёрная кровь, — но второй, распахнутый, горел насыщенным алым. Когда она сорвала последнюю верхнюю юбку, оставшись лишь в рваном платье, стало ясно, что именно так стучало при её шагах. Там, где должны были быть ноги, из-под подола выглядывали две пары острых, как у рака, конечностей, покрытых жёстким панцирем. Одна пара была поджата, и лишь теперь она опустила её, встав на все четыре лапы. Выпрямив их и перестав горбиться, она возвысилась над Мореном в половину его роста.
Схватившись за ворот платья, Яга разорвала его пополам, до самого живота, и сбросила с худых, покрытых сморщенной кожей плеч. Остатки ткани ещё скрывали нижнюю часть её тела, но теперь взору Скитальца предстала суть её порока. Меж рёбер и отвисших грудей, от ключиц до самого живота, тянулась огромная пасть, полная острейших зубов. Последние шли в несколько рядов, и каждый из них смыкался и размыкался независимо от других.
Явив своё истинное обличье, Яга вскинула когтистый перст и, указав на Морена, прокричала:
— Ты — проклятый!
— Как и ты.
Морен выставил меч перед собой, готовый к бою.
— Ты станешь моим праздничным обедом!
Она бросилась на Морена со всех ног. Он ждал её приближения и, как только Яга ударила когтями, пригнувшись, ушёл влево — туда, где она не могла увидеть его слепым глазом, — и ударил мечом снизу вверх. Яга взревела от боли, чёрная кровь окропила пол, а раненая кисть повисла куском мяса — он не сумел отрубить её, но надрезал сухожилия.
— Ублюдок!
Её крик ударил по ушам. Озверевшая, она резко развернулась, тут же нанося удар, — Морен едва успел отступить назад, и сразу же последовал ещё один удар, более быстрый — когти полоснули грудную пластину, почти достав. Яга наседала, а Морен едва успевал отбивать удары и отступать, встречая её когти клинком. Но каждый раз приходилось делать шаг назад, пока спина не упёрлась в стену. Морена прошиб холодный пот. Он оказался зажат, отступать было некуда. Когда Яга замахнулась, он не придумал ничего лучше, чем в последний момент вскинуть меч, выставив лезвие, как щит.
Яга не успела остановиться — её удар пришёлся на заточенный клинок. Она взревела от боли, лезвие вошло в ладонь — недостаточно глубоко, чтобы отрубить, но достаточно, чтобы замедлить. Морену хватило этой заминки, чтобы уйти влево. Но второй раз приём не сработал. Когда он нанёс удар, целясь в тощий бок, Яга ударила его по ногам одной из конечностей. Морен не удержал равновесие, и лезвие лишь полоснуло её: длины меча не хватило, чтобы нанести более глубокую рану.
Яга вскрикнула, схватилась за бок, и Морен воспользовался её замешкой, чтобы встать на ноги. Когда Яга развернулась к нему, тяжело дыша от гнева, он, готовый защищаться, уже поднял меч. Здоровый глаз Яги обежал комнату, она схватила с огня кипящий котелок и бросила его в Морена.
