– Я соскучилась, – шепчет Грелка и прижимается к Матвею.
– А я устал.
– Могу расслабить.
– Не можешь.
– Спорим?
Матвей клюёт её в губы и отворачивается к спинке дивана.
– Что-то случилось? – спрашивает Грелка.
– Запарился, говорю ж.
– И всё?
Матвею хочется спать, ему нужно провалиться в сонную яму хотя бы до утра, чтобы ни о чём не размышлять. Как-то молниеносно и бесславно его солнечная жизнь, наполненная осознанным гедонизмом и нарочитой карикатурностью, превратилась в отжившие свой век декорации, в задник закрытого спектакля, которому пора на свалку.
>>>
Взошло сентябрьское мягкое солнце, и день устоялся безветренный, радушный. Ближе к обеду чуть покапало с набухших облаков, но быстро кончилось. Мелькали разлапистые сосны и ельники, рассекаемые пополам рядами электросетевых вышек, сменяли друг друга притулившиеся с краю промышленных районов хрущёвки, а потом возникли избы, сложенные сразу после Потопа и помнившие чужой нескладный век.
Поля тянулись, вспаханные и голые, заросшие и покрытые водянистой пеленой, будто клеёнкой; чередовался пейзаж неохотно, но торопливой жизни поубавилось, и даже скот и дворовые собаки стали желанным ориентиром для уставших от монотонности глаз. Менялось и небо, окрашиваясь в серо-бурый, становясь чище и строже. На автозаправках местные с охоткой вступали в разговор, и не стеснялись обо всём расспрашивать, иногда чересчур нагло, во всех подробностях.
Большие города проезжали стремглав, не задерживаясь на осмотр достопримечательностей. В Ярославле красивый изгиб Волги, и набережная со Стрелкой, где проходят по выходным групповые занятия по йоге. Ещё обилие церквей и храмов, и Слава бы с радостью заглянул на берег реки и в парочку святынь, но времени, по заверениям Матвея, у них было в обрез. В багажнике скулил Егорка, и Грелка подкидывала ему конфеты и чипсы, чтобы успокоить и занять беспокойный рот. Но Ярославль удивил: на центральных улицах не было пробок и столпотворений, народ двигался спешно, перебегая от светофора к светофору. На белоснежном фасаде кремлёвской стены Матвей увидел огромное неумелое граффити «КПХ» с подтёками, намалёванное чёрной краской из баллона. Витрины бутиков зияли разбитыми фасадами, и некоторые уже забаррикадировали стальными пластинами; у KFC дежурили росгвардейцы, посматривая на компанию шумных подростков, заправлявшихся фаст-фудом. В Вологде картина была почти идентичная: притихший город, серые улицы и сгорбившиеся, озирающиеся люди. Троллейбусы, отъезжавшие от остановок, были закрашены технической жёлтой краской, но было заметно, что замазали символы «КПХ», нанесённые вандалами прямо на стёкла и входные двери. Ехали дальше, собираясь добраться до Каргополя, но Грелка уже клевала носом и попросила где-нибудь на выселках найти приемлемый отель. Матвей предложил подменить, но Грелка настояла на горячем душе и уютной постели.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
